Станкостроительная выставка BI–MU’ 2016 в Милане показала все, что есть на рынке страны, — и итальянских производителей станков и итальянские представительства именитых зарубежных компаний. Компания Pietro Carnaghi, которую называют мировым лидером в производстве вертикальных токарно-карусельных станков большого размера, передала через организаторов приглашение по окончании одного из выставочных дней посетить свой завод. Какой журналист откажется от такого? Тем более, что обозреватель журнала «РИТМ машиностроения» была единственным российским журналистом на этой выставке.
На стенде Pietro Carnaghi я стояла перед большим плазменным экраном, на котором шел фильм о компании. Ко мне подошел импозантный седовласый человек, протянул руку и произнес одно слово: «Карнаги». Мое имя звучит не так громко, тем не менее я тоже представилась и завязалась беседа, которая продолжилась на заводе Pietro Carnaghi, где производят известные всему индустриальному миру большие вертикальные токарные станки и фрезерные станки с подвижным порталом.

Репутация прежде всего
Готовясь к поездке на завод, я поискала информацию о Pietro Carnaghi в разных источниках — от собственного сайта компании до ассоциации итальянских станкостроителей и агентства Bloomberg, так что некоторое представление о компании у меня было. Однако Адриано Карнаги, владелец компании в третьем поколении (а есть уже и четвертое) подкупил тем, что, отвечая на мои вопросы, обошелся без округлений в сторону накачки хороших показателей. Так, отвечая на вопрос о годовом обороте, г‑н Карнаги сказал «около 90 млн евро», хотя Italian Trade Agency приводит показатель в 100 млн евро. Во всех источниках приводится показатель экспорта в 90 % производимой продукции, Адриано Карнаги, однако сказал 85–90 %. Не буду утомлять читателя сравнениями, важнее другое: коммуна Villa Cortese, где расположен завод, назвала одну из улиц именем Пьетро Карнаги. Именно он в 1922 году начал свое дело, благодаря которому впоследствии 250 человек имеют работу на высокотехнологичном предприятии. Смею предположить, что это дань репутации семьи, которая связала свое имя с качеством своей продукции.

Слово первому лицу
 

Сколько машин вы делаете в год?
Это зависит от размеров заказываемых станков, поэтому в год выходит 35–40 машин.
Какие компоненты вы покупаете, какие делаете сами?
Покупаем электрику, электронику, ЧПУ, пневматику, гидравлику. Но всю механическую часть для всех станков мы делаем сами. Сами полностью собираем, сами тестируем с участием заказчика. Если все в порядке, мы получаем сертификат и отправляем машину заказчику.
На каком оборудовании вы делаете детали для ваших станков?
На итальянских и японских обрабатывающих центрах, а компоненты для самых крупных наших машин — на станках собственного производства. Это необходимо, чтобы обеспечить свою технологическую независимость в производстве компонентов для больших машин.
В каких странах сосредоточены ваши главные потребители?
Италия — рынок небольшой, поэтому ей достается 10–15% нашей продукции, и 85–90 % продукции идет на экспорт. Наши основные рынки — Китай, Франция, Германия, США, но в США сейчас выборы, им не до станков, — смеется Адриано Карнаги. — Россия тоже большой рынок, два-три года назад мы поставляли в Россию 25–30 % производимой продукции. К сожалению, в России сейчас тоже не до станков, правда, уже по другим причинам.
С 2015 года у вас нет продаж в России.
Это совпало с европейскими санкциями?
Многие потребители хотели бы приобрести наши машины, но у них нет денег. Раньше европейский банк давал деньги российскому банку, который, в свою очередь, кредитовал российского покупателя наших станков. Сегодня этот механизм не работает, и это главный вопрос. Тем не менее в 2015 году мы подписали контракт с самарским акционерным обществом «РКЦ «Прогресс».
Некоторые компании практикуют кредитование своих клиентов, например, продают станки в рассрочку.
Как вы смотрите на такие схемы?
Нет. Кредитование — это дело банков. И потом, что такое сделать рассрочку в наших конкретных условиях? Наши машины дороги, а валютный курс непредсказуем. Сегодня покупатель может платить, завтра выросший валютный курс лишит его такой возможности. Мы не считаем правильным брать на себя такие риски.
Как вам видятся перспективы российского рынка и ваших отношений как производителя станков с российским рынком?
Нам нужно понимать реальную ситуацию в России, чтобы быть европейским партнером. Это касается не какой-либо страны, а европейского бизнеса в принципе, потому что для немецкого, например бизнеса, ситуация выглядит так же. И вообще я сказал бы, что все дело в отношениях банков между собой. Именно это должно измениться в первую очередь, потому что мы знаем, что даже большие компании, у которых есть инвестиционные проекты, не могут их реализовать, потому что нет денег. Наши машины большие, стоят от двух до девяти миллионов евро и без привлеченных денег такую машину не купишь. А на российском рынке мы представлены хорошо, продолжаем участвовать в выставке «Металлообработка», потому что уверены, что ситуация должна измениться.
Зинаида Сацкая
В России Pietro Carnaghi представляет петербуржская компания «Росмарк-Сталь»