Редакция журнала «РИТМ машиностроения» обратилась к экспертам, чтобы узнать, как обстоят дела в России с наукой и технологиями в сфере станкостроения и машиностроения, помогли ли государственные инициативы в Год науки и технологий получить значимые результаты и какие меры могли бы вывести прикладную науку на новый уровень?

 

 

ООО «Интехника» — поставщик комплексных инжиниринговых решений для организации машиностроительных производств.

 

Андрей Игоревич Рысев,
заместитель коммерческого директора ООО «Интехника»
 

 

Не могу отвечать за всю отрасль, могу лишь поделиться нашим опытом. Многие представляют науку как что-то академичное и замкнутое, но всё упирается в практическое применение. Совместно с нашими партнерами из компании «Инпоиск» мы нашли научный подход к делу цифровизации инструментальной отрасли. 

 

К слову, именно реальная польза, которую можно принести предприятиям, помноженная на уже имеющуюся теоретическую базу, вызывает интерес у студентов, которых мы активно привлекаем к подобным проектам. Пожалуй, как раз подобные интересные инициативы, помноженные на современный подход молодого поколения, могут стать заделом для перехода прикладной науки на новый уровень. 

 

 

 

ГКС (АО «Группа Систематика»)

 

Владимир Михайлович Макаров, 
ведущий научный сотрудник НТЦ, д.т.н.

 

На мой взгляд, научная деятельность в сфере станкостроения лежит в плоскости цифровизации для эволюционного перехода от станочных комплексов к полноценным киберфизическим системам. Это относится к hard-компонентам (мы ведь «железные» инженеры!). Что касается управленческих и soft-компонентов, то референтные модели станкостроения в той или иной мере должны быть воплощены в форме цифрового производства, что является наукоемким продуктом. Цифровое состояние (или уровень зрелости) большинства машиностроительных предприятий достаточно низкое, как и культура их технологической среды. Поэтому в станкостростроении  я не оптимист, и здесь пока положительных трендов не просматривается. Машиностроение более многопланово,  и оборонные предприятия в большинстве своем именно такого профиля. И здесь я вижу оптимистичные тенденции по технологическому развитию и современному управлению жизненным циклом высокотехнологичных  изделий. Поэтому инжиниринговая роль IT-вендоров в машиностроении весьма актуальна, в чем и успешна ГКС.

 

Помогла ли данная государственная инициатива? Если речь идет о нацпроекте «Наука», то это достаточно формальный и противоречивый проект, связанный с активными попытками государственного финансирования и программного нормотворчества при пассивном его исполнении в разрезе станкостроения и машиностроения. Причиной является доминирующая инертность инженерного и бизнес-­сообщества к этой станкостроительной теме. На моем веку с советского периода до настоящего времени прошла столь масштабная эрозия инфраструктуры и мышления в этой сфере, что восстановить ее невозможно на основе уходящих поколений, «знающих и умеющих», но уже не желающих. А молодым «железная» отрасль непривлекательна, т. к. машиностроение — это сложная наука и профессиональные компетенции, для освоения которых нужно быть патриотом и на долгие годы погрузиться в «железные» технологии, которые еще и оцифровать (мехатронизировать) нужно суметь! В технических вузах машиностроительные специальности не в приоритетах. Поэтому мой ответ на этот вопрос — не положительный.

 

Что касается станкоинноваций, то помогут технологии цифровизации! Поэтому нужна тотальная цифровизация машиностроения на принципах безлюдности, дистанционного мониторинга состояний «всего и вся» в дискретном производстве и интеллектуального управления. Качественного скачка в машиностроении ожидать не стоит — только эволюционным путем достигаются здесь результаты. Таковы законы развития наукоемких технических систем!

 

 

ЗАО «Липецкий станкозавод «Возрождение» — разработчик и производитель плоскошлифовальных станков.

 

Анатолий Львович Лукьянов,

заместитель генерального директора по маркетингу

 

 

Многие уже забыли, что в те времена, когда СССР занимало место в первой тройке мировых производителей и экспортеров станков, существовала целая сеть отраслевых проектных и проектно-­технологических организаций, разрабатывающих проекты станков с учетом самых современных на тот момент требований, проекты на изготовление комплектующих изделий для оснащения этих станков, проекты производств с использованием именно отечественных станков (при их отсутствии — дающих техзадания на их проектирование и изготовление). Сами заводы тоже занимались проектированием, созданием новых моделей станков, но в меньшей степени, поэтому когда в начале 90‑х годов исчезли все ОКБ, ВНИИ, «Гипростанки», ВНИИДмаши и т. д., заводы остались без современных проектов; как следствие — потеря ими заказов, потеря кадров, снижение объемов производства, постепенная деградация отечественного станкостроения.

 

Специалисты знают, что процесс создания принципиально нового станка — это весьма и весьма затратный проект: он требует исследований требований современной промышленности и конкретных заказчиков, разработки и согласования ТКП, изготовления и испытания (за свой счет) опытного образца. На его основе, по результатам его испытаний осуществляется корректировка документации, изготовление опытно-­промышленной партии, ее испытание и, в случае успеха, ведение технологической подготовки производства с заказом часто нового оборудования, инструмента, технологической и метрологической оснастки — все это весьма длительный процесс, требующий средств, наличия опытных технических кадров всех уровней (конструкторов, технологов, слесарей, станочников и т. д.), производственных мощностей (цехи с инфраструктурой, соответствующей этим работам), внятной технической политики государства. Поскольку в настоящее время почти все эти факторы у большинства оставшихся производителей станков отсутствуют, наше станкостроение или модернизирует ранее существовавшие модели станков, или выпускает станки по документации инофирм с получением от них наиболее сложных, высокотехнологичных узлов.

 

Ясно, что эти пути не приведут нашу страну в число лидеров мирового станкостроения и в лучшем случае, законсервируют наше место в третьей десятке мировых станкостроителей, что напрямую угрожает экономической и оборонной мощи нашей страны и в случае дальнейшего усложнения ситуации в мире ставит нашу страну в весьма уязвимое положение.

 

Вновь хочу обратить внимание всех заинтересованных лиц: наука, особенно прикладная, не развивается, если нет спроса на результаты ее деятельности. Нет станкостроения — нет спроса на его задачи — нет и прикладной науки, и есть (как оно и происходит) переток подготовленных кадров научных работников туда, где есть спрос (обеспеченный базой ведения НИОКР, базой производства). Пока будет неизменна эта тенденция, результат этих программ будет выражаться старой поговоркой «Весь пар ушел в гудок» — т. е. программа есть, но нет места ее конкретного применения.

 

 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 10-2021