Начатый на выставке «Металлообработка» разговор обо всех плюсах и минусах получения статуса российского производителя создал эффект кругов по воде, продолжившись на страницах нашего журнала. Высказанные экспертные мнения со всей очевидностью показали, что решение проблем создания отечественной компонентной базы, локализации, импортозамещения невозможно без создания устойчивой и понятной бизнес-среды как таковой.

 

 

Как в капле воды отражается океан, так на опыте малого предприятия можно проследить все проблемы отечественного станкостроения, которые регулярно обсуждаются на страницах нашего журнала: по крайней мере, такое впечатление сложилось в ходе беседы с директором завода «Стан-Самара» Авдимом Царфиным. 

 

 

Цена особо высокой точности

 

Главная продукция завода — координатно-­расточные станки, шпиндели, высокоточные поворотные столы. В числе постоянных заказчиков завода «Вертолеты России», «Объединенная двигателестроительная корпорация», предприятия корпорации «Тактические ракетные вооружения» и другие. Сайт завода встречает девизом «Мы выбрали свой путь в станкостроении — особо высокую точность». Какой ценой дается эта особо высокая точность в условиях индивидуального и мелкосерийного производства, каковым, собственно, завод «Стан-Самара» и является?
Как объясняет Авдим Царфин, «особо точное производство таково, что практически всё приходится делать самим. С серийными изделиями — высокоточными поворотными столами и шпинделями — проще, а что касается станков, то всем нужно всё разное, все просят под себя, поэтому нам трудно покупать компоненты и за рубежом, и здесь. За рубежом ту же самую кабинетную защиту мы серийно заказать не можем, потому что она конструктивно всегда разная. В результате мы вынуждены делать ее сами. Иногда и подшипники для столов приходилось делать самим. Мы покупали подшипники INA, а потом фирма-­производитель нам написала, что они могут поставить только через 11 месяцев. Это не дискриминация российского производителя, это так сложилось технологически в связи со строительством нового завода. Такие сроки нас устроить не могли, и мы от них отказались. А здесь вообще ничего нельзя купить».

 

Как же так? Ведь относительно недавно модернизировано производство на Вологодском подшипниковом заводе, там поставлено отличное оборудование, выпускают подшипники второго класса точности. Чем они вам не угодили?
Нужных нам подшипников в их номенклатуре нет. Заводы, которые выпускают нужные нам подшипники, готовы распахнуть нам свои объятья при условии заказа от 20 тысяч штук. А нам надо 20 штук.

 

С «железом» понятно. А на предмет смены поколений вы ­как-то подстраховываетесь? Удается вам молодых привлекать и подращивать?
Очень сложно с этим, особенно с рабочими. У нас есть фирма-­аутстаффер, с которой мы работаем. Дело удобное. В любой станкостроительной фирме Германии, например, 20–25% работ выполняется по аутстаффингу. Все аутстафферы хотят получить постоянное место работы и очень стараются, что держит коллектив в тонусе. У нас все немного не так, тем не менее этот временный персонал обходится нам дешевле, сколько человек отработал, столько мы заплатили. И вот на днях представитель фирмы сообщил, что наш заказ на нескольких рабочих выполнить не может. Никого нет! Бывает, что даже просят ­кого-нибудь устроить, а тут ни-ко-го!
Право есть, да не про вашу честь

 

Российский производитель при поставке станка на госпредприятие в соответствии с постановлением правительства № 1289 от 26.08.20 имеет право на авансовый платеж в 80%. Пользуетесь этим правом?

Ни разу не получали, никто не предлагал. Для нас это постановление не работает. Мало того, участились случаи, когда требуют поставку станков вообще с постоплатой. Фактически получается, что мы должны покупателя — как правило, большую компанию — кредитовать. При этом мы понимаем, что их точка зрения абсолютно правильная: «Берите кредит и закладывайте его в цену, мы потом оплатим». Да, недавно мы на одно крупное предприятие поставили довольно дорогую машину, в очень хорошей комплектации, с постоплатой, которая при сроках в 30 дней поступила практически сразу. Но это предприятие, с которым мы давно работаем, а в принципе опасения сохраняются.

 

 

Почти по Маяковскому

 

Помните у поэта? «Поэзия — та же добыча радия. В грамм добыча, в год труды». Эти строки мне вспомнились в разговоре о статусе российского производителя, который компания имеет с момента появления соответствующего постановления. Процедура его получения — и не только по мнению Царфина — громоздка и крайне бюрократизирована, да еще правила постоянно меняются, становясь «всё сложнее, запутаннее и тягомотнее». В частности, сейчас завод должен размещать на ГИСП информацию о своих изделиях. «Это никого не устраивает, — говорит Авдим Царфин. — Попробуйте попросить ­какую-­нибудь зарубежную фирму разместить свои рабочие чертежи в открытом доступе. Кроме того, бюрократической машине всё равно, на кого она взваливает этот груз, — условно говоря, на слона или на кролика. Большие предприятия к подготовке документов на получение статуса российского производителя подключают целые отделы, а мы мелкие. На заводе работает 86 человек, мы малое предприятие и по критерию численности, и по критерию оборота. У нас сбором и оформлением всех документов занимается одна сотрудница, на это уходит 80% её рабочего времени, а ей по должности надо заниматься сбытом».

 

 

Но не одним этим статусом живет завод. «Стан-Самара» — частное предприятие с тридцатилетним производственным опытом. С первого дня участвует во всех выставках. Компания представлена везде, где только может быть представлена станкостроительная компания: ТПП, отраслевая ассоциация «Станкоинструмент», Союз работодателей, Союз машиностроителей — всё как положено. Квалификация персонала — предмет гордости завода: главный конструктор ­когда-то был самым молодым главным конструктором отрасли; в отделе электроники три кандидата наук, настоящие инженеры и ученые, которые сотрудничают с институтами, читают там лекции, возят студентов на практику и разрабатывают новую систему управления. «Но всё это в расчет не принимается никогда и никем», — сетует Царфин.
Вот и получается «в грамм добыча, в год труды».

 

В августе завод посетил Валерий Пивень, директор департамента станкостроения и тяжелого машиностроения Минпромторга РФ. Он обещал, что постепенно статус российского производителя будет давать преференций все больше и больше. А пока…
«Нам деваться некуда, мы обязаны иметь ­какой-то статус, — рассказывает Царфин, — но когда дело доходит до конкурсов, у нас нет никаких преимуществ перед теми, у кого никакого статуса нет. Мы всегда предлагаем свою цену, делаем один шаг вниз первыми. Всё. Больше мы не торгуемся. Мы обязательно участвуем, хотя знаем, что конкурс мы не выиграем, и спокойно смотрим, как две-три «бесстатусные» фирмы снижают цены чуть ли не в два раза. Смотрим и улыбаемся. Мы знаем, что привезут заказчику ­какой-то станок, который можно купить на вторичном рынке, перекрасить, подделать и прочее. И заказчик знает, но это не имеет значения. Просто кто цену меньше дал, у того и надо брать».

 

 

Таков опыт завода «Стан-Самара». Не будем морализаторствовать, просто воспримем этот опыт в качестве еще одной темы, которую надо исследовать с помощью экспертных мнений представителей наших предприятий, в первую очередь станкостроительных. Итак, в ближайшей перспективе разговор о тендерах.
 

 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 8-2021