Тема станкостроения не покидает высоких кабинетов, круглых столов, панельных дискуссий. Это понятно, поскольку речь идет о краеугольном камне машиностроения.
 

 

Констатация факта: пациент тяжело болен

 

Хотя во все многочисленные обсуждения проблем современного российского станкостроения вовлечены специалисты, не перестает удивлять настойчивое обращение к цифрам выпуска станков в СССР. Тогда было много, сейчас мало. Непонятно, какой это имеет смысл, если сегодня один высокотехнологичный станок может заменить десять – пятнадцать станков пятидесятилетней давности? Если оперировать только категориями «много» или »мало», невозможно будет сформулировать, сколько надо реально. Стоит разобраться и в другом. Никто, обращаясь к статистике выпуска станков в советские времена, не произносит слова «конкурентоспособность». Может быть, отечественные станки перестали покупать, а вследствие низкого спроса и выпускать потому, что после выхода страны из состояния закрытости появилась возможность сравнить технические возможности своих станков и зарубежных? Надо честно признать одно: проблемы отечественного станкостроения начались не сегодня, санкции последних месяцев их только усугубили, причем в самом болезненном аспекте — технологическом, то есть закрыли доступ к зарубежным критическим технологиям и оборудованию.

 

Диагноз

 

Среди множества обсуждений проблем станкостроения последних месяцев наше внимание привлекло заседание президиума РАН, на котором выступил ректор МГТУ «Станкин» Владимир Серебренный. Он поделился данными ассоциации «Станкоинструмент», согласно которым объем  российского рынка станкостроения в 2021 году составил 100 млрд руб­лей. По данным Минпромторга, российские производители занимают долю в 33% российского рынка, но при этом такие критически важные комплектующие, как шпиндели, ЧПУ, шарико-­винтовые передачи, гидростатические направляющие, импортные на 80–95%. Ректор профильного института, посетовал, что станкостроение формирует ВВП России «всего на 0,02%, что в относительных значениях примерно в 20 раз ниже, чем, например, в Германии». Хотелось бы напомнить, что вся немецкая экономика, в том числе станкостроение, держится на глубоко инновационном малом и среднем бизнесе. Можно ли рассчитывать на усиление роли малого и среднего бизнеса в станкостроении, если кредит по ставке до 15% годовых для микро- и малого бизнеса и по ставке 13,5% годовых для средних предприятий называется льготным?

 

В марте текущего года МГТУ «Станкин» провел крупное исследование критических потребностей машиностроения. Университет опросил около 80 организаций, входящих в 30 различных машиностроительных холдингов. Исследователи делают вывод, что проблема критических дефицитов выходит за пределы одного лишь металлообрабатывающего оборудования, хотя потребность в обрабатывающих центрах тоже значительна. Это пневматическое, контрольно-­измерительное оборудование, сварочные комплексы, которые «в обязательном порядке должны также стать объектами первоочередного импортозамещения». Производители такого оборудования есть, но «они, к сожалению, не производят необходимую номенклатуру». Исследование фиксирует, что по инструменту сложилась не менее сложная ситуация. Более 30% предприятий-­респондентов отметили критическую потребность во фрезах, резцах, резьбонарезном инструменте, в первую очередь сборном твердосплавном и быстрорежущем инструменте, и их дефицит на рынке. Производители инструмента также есть, но недостаточно твердосплавных порошков, заготовок для производства, например, быстрорежущих пластин. Серебренный напомнил, что роботы в стране сегодня не производятся. (Видимо, докладчик имел в виду, что в стране нет серийного производства роботов, потому что в стране насчитывается по меньшей мере дюжина компаний, производящих роботов. – З.С.) И самой большой в процентном отношении исследование считает зависимость от импортного ПО. Более 50 предприятий отметили критическую зависимость и срочность до конца 2023 года заместить системы CAD, MES, PDM, PLM и т. д. Для 17% опрошенных предприятий оборудование требуется уже до конца 2022 года, остальным — до 1 июля 2023 года. Эти задачи, по словам Владимира Серебренного, «формируют контур перспективных практико-­ориентированных работ в интересах отрасли».

 

 

Вызовы

 

 

Владимир Серебренный сформулировал три актуальных вызова, стоящих перед российским станкостроением.

 

Cанкции закрывают возможность приобретения критических комплектующих, что, в свою очередь, закрывает возможность «линейного развития» станкостроения. В сложившейся ситуации ключевым вызовом стало создание с нуля цепочки поставщиков критических комплектующих на основе современных станкостроительных заводов, имеющих возможность обеспечивать полноценное импортозамещение в ключевых рыночных нишах. Ответ на этот вызов Владимир Серебренный видит «в целевых программах поддержки развертывания производства комплектующих, в том числе на мощностях организаций ОПК». Он считает, что «мы находимся на низкой точке, и здесь важно именно целевыми решениями избежать повышенных затрат». Здесь хотелось бы напомнить, что у предприятий ОПК высокие накладные расходы, и цены на их продукцию иногда превосходят цены гражданских предприятий в 2–3 раза, что может поставить под сомнение возможность избежать повышенных затрат. Среди ответов на этот вызов названа также консолидация усилий в сфере НИОКР и унификация комплектующих для предотвращения дублирования работ.

 

Второй вызов — это слабость научно-­технологической и производственной инфраструктуры, что не позволяет кратно нарастить объемы производства технологического оборудования и обеспечить освоение новой продукции. Системы станкостроительных НИИ и КБ, что была в советские времена, сегодня нет. Отсутствуют механизмы долгосрочного планирования перспективных НИОКР в сфере развития технологической базы машиностроения.

 

Третий вызов ректор «Станкина» видит в низком уровне привлекательности предприятий станкостроения, поскольку отрасль низкорентабельна. Совокупная годовая потребность крупных и средних станкостроительных предприятий в кадрах с высшим образованием составляет 500–600 человек в год. Долгосрочное кадровое планирование на два года и более осуществляется лишь на 20% станкостроительных предприятий. Владимир Серебренный считает, что необходима многоуровневая система кадрового планирования для привлечения специалистов и развития станкоинструментальной отрасли.

 

 

Как лечить?

 

Чтобы обеспечить способность машиностроительных предприятий выпускать высокотехнологичную продукцию в условиях отсутствия доступа к иностранным критическим технологиям и оборудованию, необходимо — считает Владимир Серебренный — определить потребности в критически значимом технологическом оборудовании, комплектующих, режущем и вспомогательном инструменте на краткосрочную, среднесрочную и долгосрочную перспективу. Исходя из основных направлений развития отечественной обрабатывающей промышленности, необходимо сформировать единый план развития отрасли, восстановить утраченные функции отраслевых институтов станкостроения, в том числе ЭНИМС: это разработка перспективного механообрабатывающего технологического оборудования, гибких производственных систем и средств автоматизации, режущего инструмента, а также отработка всех производственных технологий изготовления станков, режимов резания и т. д. Для решения всех этих задач Владимир Серебренный предложил рассмотреть возможность создания на базе МГТУ «Станкин» центра технологического развития машиностроения, уполномочив его формировать систему моделирования отраслевого развития, планирование и разработку критической номенклатуры средств производства и комплектующих, координировать научно-­технологическое обеспечение предприятий машиностроения и станкоинструментальной отрасли, осуществлять мониторинг планирования и подготовки отраслевых кадров и определять содержание учебных программ. Как считает ректор «Станкина», реализация данной инициативы возможна только с привлечением в проект ведущих научно-­исследовательских институтов РАН, в частности Института машиноведения, Института металлургии и материаловедения, Института проблем управления, «и многих других, сохранившихся в отрасли центров компетенции в том числе входящих в холдинг "Механика" "ВНИИИНСТРУМЕНТ", "ВНИИАЛМАЗ", а также отраслевых ассоциаций».

 

Подводя итог своему вступлению, Владимир Серебренный сказал: «Мы были встроены в глобальное производство. Сегодня мы сильно локализовались, и говорить об экономической целесообразности организации производства в нашей стране не приходится, потому что рынок наш очень маленький. Парадигма экономических подходов должна быть пересмотрена, потому что мы говорим о вещах критически важных, технологических вопросах, связанных с безопасностью. Хотя говорить об их конкурентоспособности в ценовом аспекте не приходится. Станкоинструментальную отрасль по сути надо возродить заново».

 

 

Кооперация — основа эффективной индустриальной модели

 

Выступивший в прениях Олег Сироткин, член-корреспондент РАН, президент Национальной технологической палаты, обратил внимание на ряд существенных проблем. Он считает, что за 10 лет требуется поднять производительность труда в 3–4 раза, иначе реализация Стратегии научно-­технического развития России невозможна. У нас «выработка на одного человека в авиационной промышленности 65 тыс. долл. Она в 2–3 раза выше выработки в целом по стране, при этом от ЕС и США отстаем в 6–7 раз. Там выработка на человека — 400–500 тыс.» Задача по станкостроению — выйти на выработку 250 тыс. долл. на человека.

 

Нам требуется другая индустриальная модель. «У нас практически каждое большое предприятие — холдинг, т. е. полунатуральное хозяйство полного цикла переделов. Нет никакой специализации, идут маленькие серии, не востребована никакая новая технология. Ей там места нет. Другую индустриальную модель демонстрирует Европа, которая выступает как одна большая корпорация. Самолет делают 12 стран — в Испании стабилизаторы; в Англии — крылья; в Германии производят компоненты на 40 млрд долл. В США — третья индустриальная модель. Для этой страны весь мир — корпорация. Иными словами, эффективная индустриальная модель невозможна без кооперации.

 

Михаил Иванов, заместитель министра Минпромторга РФ, в своем выступлении подчеркнул, что сузившиеся возможности импорта готового оборудования и комплектующих создают окно возможностей занимать высвобождающиеся после ухода зарубежных компаний ниши. Согласно исследованию Института машиноведения РАН, за последние годы было зарегистрировано около 60 патентов, и ни один из них сегодня не используется предприятиями станкостроения для коммерциализации и внедрения этих разработок в выпускаемую продукцию. «На наш взгляд, — говорит Михаил Иванов, — это показывает дистанцию, между отраслью станкостроения, прикладной наукой в лице Станкина, Бауманки и других вузов и фундаментальной наукой». Кооперация производителей станкостроительного оборудования, производителей комплектующих и тех, кто обеспечивает отрасль научной технологической базой, позволит решить стоящие перед отраслью задачи. Разработке Стратегии научно-­технического развития России предшествовало изучение опыта США, Германии, Японии, Тайваня и ряда других государств-­лидеров. «Американский станок сегодня американский на 40%. Все остальное — это кооперация с предприятиями всего мира».

 

Михаил Иванов сообщил также, что Минпромторг РФ намерен выйти с инициативой включить в постановление правительства положение, которое позволит расходы на проведение НИОКР с коэффициентом 1,5 включать в не облагаемую налогом базу, чтобы стимулировать приток инвестиций в развитие НИОКР именно под станкостроение.

P. S. Пока материал готовился к печати, пришла информация, что Тайвань запретил ввоз электроники. Под запрет попали некоторые микропроцессоры или микросхемы, сообщает Digitimes со ссылкой на Минторг страны. Запрет распространяется и на Республику Беларусь в связи с тем, что эта страна может помогать России обходить запреты и поставлять чипы.

 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 5-2022