Темой очередной видеоконференции деловой программы «Иннопрома» стали технологии Индустрии 4.0. На обсуждение экспертного сообщества был вынесен главный вопрос: почему остается больше вопросов, чем ответов? 

 

 

Коронавирус в роли триггера

По словам Константина Вишневского, директора центра исследований цифровой экономики ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, пандемия коронавируса заставила человечество по-новому взглянуть на повестку цифровизации промышленности, в которой технологии Индустрии 4.0 занимают центральное место. Чем располагаем мы? Заделы в области фундаментальной науки присутствуют, но по критерию научных публикаций доля России не превышает 5%. В целом по большинству технологий Россия находится во втором-третьем десятках стран, но наблюдается и некоторая позитивная динамика. В частности, последние 2–3 года количество научных публикаций растет темпами, опережающими среднемировые. По прикладным исследованиям, выраженным в масштабах патентования, Россия уступает мировым лидерам, но и здесь последние 8–10 лет наблюдается положительная динамика. Уже в целом ряде цифровых технологий Россия начинает входить в топ-10 стран по количеству патентов, причем именно производственные технологии российские заявители — как научно-исследовательские коллективы, так и компании — патентуют в наибольшей степени активно. В 2019 году был проведен опрос 1200 предприятий в 30 субъектах федерации, чтобы выяснить, насколько активно наши предприятия внедряют цифровые технологии. Выяснилось, что порядка трети предприятий так или иначе уже внедряет цифровые технологии, и их доля увеличилась за год в два раза. В краткосрочной перспективе компании в основном ориентировались на технологии, связанные с развитием сквозной автоматизации, интеграцией производственных и управленческих процессов, отдельных элементов роботизации производства. На горизонте 4–5 лет планируется более активное внедрение технологий 3D-печати, IoT и ряда других цифровых технологий. Если на горизонте одного года доля таких компаний порядка 1%, то на горизонте 5 лет эта доля вырастает до 10–13%. В условиях пандемии в июле 2020 года проводился экспресс-опрос разработчиков и потребителей, насколько активно планируется внедрение цифровых технологий. По большинству цифровых технологий наблюдается позитивно умеренная динамика ожиданий, то есть либо как минимум пандемия не повлияет негативно, либо перевод части процессов в онлайн пойдет в плюс. До конца года доклад по цифровым технологиям, где будут обозначены тренды, заделы, уровень востребованности цифровых технологий в российской экономике и активность предприятий обрабатывающей промышленности, станет доступен в публичном пространстве.

 

 

Волшебная матрица НЛМК

 

Сегодня у Новолипецкого металлургического комбината в процессе внедрения восемьдесят с небольшим цифровых решений. Сергей Казанцев, директор по цифровой трансформации НЛМК, говорит, что цифровые решения по критерию технологий на комбинате подразделяют на 4 больших области, которые не являются объектом управления, но удобны для статистики. Первое — это все, что касается «физики»: 3D-печать, роботы, дроны, манипуляторы и т. д. Второе — это автоматизация процессов, средства визуализации данных. Существенная доля эффектов, получаемых от цифры, лежит именно в этой области. Третья область — это более сложные решения на основе искусственного интеллекта, машинного обучения, сложного машинного зрения. Четвертая область — это уберизация, что существенно меняет бизнес, несет новые бизнес-модели. Где лежат основные эффекты? Первое — это снижение самых разных расходников на всех этапах жизненного цикла, на всех переделах — энергетика, сырье и, по словам Казанцева, «всё, что угодно». Эти эффекты неплохо измеряются, хорошо наблюдаемы. Вторая зона эффектов — это повышение производительности, особенно на участках, которые являются узкими местами или исторически в производственной цепочке имеют высокий приоритет. Третье — охрана труда, экология, безопасность. Четвертое — клиентский сервис и качество продукции. И последнее по порядку перечисления, но не по важности, это удобство рабочих мест, комфорт, мобильные приложения для сотрудников и так далее, где эффект фактически померить нельзя. Если посмотреть на эту матрицу, то 80% эффективных решений лежат в области пересечений 2 на 2. Это 1) автоматизация процессов и искусственный интеллект, 2) производительность и расходы. «Вот эта волшебная матрица, — говорит Сергей Казанцев. — То есть само по себе поле — широкое, и решения есть везде, нет пустых ячеек, но 80% эффекта измеримого, понятного, хорошо развивающегося, лежит в области, которая занимает не более четвертой части этой матрицы. Цифра — это инструмент суперэффективности, продаж, работы с рынком, где-то работа с клиентами и т. д., но металлургический бизнес цифра в ближайшее время не изменит».

 

 

Неважно, что находится под капотом

 

АО «Трансмашхолдинг» считает правильным заниматься не просто цифровизацией, а именно цифровой трансформацией и в первую очередь цифровую стратегию привязывает к стратегии самой компании. Константин Горбач, руководитель департамента проектного управления и цифровой трансформации, высказал убеждение, что эффекты от цифровизации сами по себе никакой выгоды не дают. Они дают выгоду только в привязке к каким-то бизнес-процессам, то есть, по сути, бизнес-процесс дает эффекты, а не цифровой инструмент. Чтобы более эффективно понимать, какие выгоды можно получить, какие процессы стоит инициировать, а какие нет, необходимо работать на системном уровне, в том числе с процессами. «То есть важно их описывать, понимать, где они начинаются, где заканчиваются, кто владелец, какой процесс, какой KPI (Key Performance Indicators — ключевые показатели эффективности), через KPI формировать повестку функции, чтобы уже функция инициировала тот или иной цифровой проект, — развивает свою мысль Константин Горбач. — Мы вообще стараемся от цифровых технологий отойти, у нас проекты про функцию, про процесс, про KPI, и владелец функции, владелец процесса инициирует проект. По достижении его KPI там уже где-то «под капотом», в числе прочего используются цифровые технологии». Иными словами, что никого не волнует, что находится «под капотом», всех волнует результат.

 

Мнение Константина Горбача поддержал Алексей Нестеров, директор по ERP-решениям 1C. Он также считает, что эффект от цифровых технологий связан со встраиванием в бизнес-процессы. Если бизнес-процессы меняются вследствие, например, пандемии, то система должна гибко подстраиваться, и тут, по словам Алексея Нестерова, очевидной становится такая проблема, как отсутствие базового фундамента в виде автоматизации, ERP, MES, EAM. То есть устаревшие системы не дают достаточно информации, чтобы, с одной стороны, использовать их для применения цифровых технологий, с другой — они недостаточно гибкие, чтобы подстраиваться под изменения внешней среды. По словам Нестерова, произошла смена приоритетов, в том числе по цифровизации. Теперь стараются взять готовое отраслевое решение, где уже основные требования законодательством прописаны, маркировка продукции реализована, отраслевая отчетность поддержана. Это позволяет клиенту сосредоточиться на доработках по направлению цифровизации и конкурентных преимуществ конкретного бизнеса, не отвлекаясь на общеотраслевую специфику.

 

 

Нет Индустрии 4.0 без сквозных бизнес-процессов

 

Дмитрий Красюков, исполнительный директор SAP CIS, начал с определения понятия Индустрии 4.0. В первую очередь под этим термином в компании понимают коммодитизацию. Идея, по его словам, очень проста: заказчики хотят уникальный, максимально подходящий именно им продукт по цене массового продукта. В пример он привел завод Audi в Мексике, который одним из первых перестроил свою производственную цепочку, а именно — отошел от конвейерной сборки и начал производить уникальные персонифицированные автомобили не на конвейере, а с помощью так называемых боксов, где формируется каждый автомобиль. Между боксами передвигаются тележки по полностью роботизированной технологии. При этом себестоимость такого производства незначительно выше себестоимости конвейерного производства.

 

Главное, говорит Дмитрий Красюков, никакой Индустрии 4.0 не бывает без инноваций, потому что именно они дают возможность реализовать концепцию Индустрии 4.0. Инновации обязательно должны быть включены в сквозную систему бизнес-процессов, то есть не могут раздельно существовать элементы Индустрии 4.0 и система сквозных процессов. Для иллюстрации Дмитрий Красюков привел пример одного из заказчиков компании. Trenitalia — итальянские железные дороги — решила усовершенствовать процесс ремонтов. Он существовал давно, но компания решила сделать его инновационным, для чего в каждый состав было поставлено до 6 тысяч датчиков, которые могут собирать всю необходимую информацию в режиме онлайн, чтобы мониторить моменты, позволяющие оценить состояние тех или иных узлов и агрегатов. Таким образом появилась возможность экономить, потому что ремонты пошли не по плановому графику — нужно — не нужно, всё равно идут! — а именно по состоянию подвижного состава. И далее Красюков звено за звеном раскручивает всю цепочку. Если бы в компании не существовало системы сквозных бизнес-процессов, то по триггеру, который возникает из работы аналитической системы, не мог бы сформироваться конкретный заказ. По этому заказу не сформировалась бы ремонтная бригада с определенными навыками. Если бы при этом не было связки со складом запасных частей, то само по себе знание, что какой-то агрегат требует замены или ремонта, не было бы эффективно обработано и конечного эффекта, о котором все говорят и мечтают, тоже не было бы.

 

 

Человек — двигатель или тормоз?

Основную проблему внедрения технологий Индустрии 4.0 Сергей Кортов, первый проректор УрФУ, видит в сфере психологической готовности людей и организаций выйти из зоны комфорта и подвергнуть себя очень серьезному эксперименту. Процессы, связанные с разрушением предыдущих технологических цепочек, по его мнению, необычайно капиталоемки. Сославшись на Йозефа Шумпетера, говорившего, что «разрушение должно быть созидательным», Сергей Кортов говорит, что риски довольно серьезны, и базовым риском в этом движении является человек. Сегодня требуется человек с системными компетенциями, а стандартная технология обучения не настроена на подобный продукт. Для этого нужны междисциплинарные образовательные программы и проектное обучение. То есть фактически каждый студент к 2025 году должен в течение обучения участвовать не менее чем в одном сквозном проекте вместе с командой. Такая технология совершенно по-другому выстраивается, имеет другую экономику, другое управление. И в настоящее время УрФУ совместно с рядом других ведущих вузов по заказу Министерства образования и науки РФ разрабатывает модели вот такой  технологической трансформации для университетов.

 

Фото: https://innoprom.com/innoprom-online

 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 10-2020