На страницах нашего журнала нам неоднократно приходилось рассказывать о сложных взаимоотношениях станкостроительных предприятий и государства. Предприятия просили государственного вмешательства в спасение отрасли, государство создавало организационные и финансовые инструменты поддержки предприятий, которая доступна оказывалась не всем и не в желаемых объемах. На этом фоне едва ли не сенсацией стало появление созданной с нуля отечественной станкостроительной компании. Соучредители компании PLOT Семён Романов и Владимир Васильев сегодня наши гости.
На фото слева направо: Владимир Васильев — соучредитель и главный инженер-конструктор, Семен Романов — соучредитель и исполнительный директор компании PLOT
У вас бизнес на дружбе?
С.Р. Я бы так не сказал, скорее наоборот: у нас дружба на бизнесе. Мы работали в станкостроительной компании, которая выпускала планшетные режущие плоттеры с ЧПУ. Я занимался коммерческими вопросами, а Владимир — техническими. Ушли оттуда в разное время, но по одной и той же причине — пониманию, что внутренняя политика ведет компанию к стагнации даже в условиях хорошего спроса на продукцию. В 2019 году мы с Владимиром встретились и решили создать свою компанию, хотели производить планшетные плоттеры. Отсюда и название PLOT. А так как у нас не было капитала, чтобы затеять станкостроительное производство, мы начали всё своими силами.
Как это своими силами? А на чем делать детали?
В. В. Да, без металлообрабатывающего станка с ЧПУ не обойтись, и мы решили, что построим станок сами, потому что опыт есть, знания есть. И сразу стали смотреть в сторону полимербетонных станин. Мы с этой технологией знакомы давно, пробовали ее в предыдущей компании.
Давайте вернемся к одному моменту. Каков был исходный капитал?
С. Р. Ноль рублей, небольшой джетовский токарный станок, еще китайский фрезерный станок с ЧПУ и условно два шуруповерта. Так вот о полимербетонных станинах мы знали, что в Европе есть фирма, которая такие станины отливает уже очень давно. Узнали цену. Почти 4 тысячи евро были для нас неподъемной суммой, и мы решили, что сделаем станину сами. Начали проводить НИОКР, занимаясь в это время услугами по пусконаладке, ремонту станков, по обучению, по контрактному производству деталей. Все заработанные деньги вкладывали в НИОКР.
В. В. Мы постоянно общались с металлообработчиками — консультировались, расспрашивали. Многие говорили нам, что тема полимербетона классная, подсказывали, советовали, помогали. А когда мы стали приближаться к первому станку на полимербетонной станине, нам стали говорить: «Когда сделаете станок, если будет круто, закажем у вас станину».
Вы хотите сказать, что никак себя не рекламировали?
С. Р. Да, никак не продвигали себя в качестве станкостроителей металлообрабатывающего оборудования. А к моменту, когда мы сделали свой первый металло-
обрабатывающий станок для своего же производства, мы связались с одним из бывших коллег — менеджером по продажам, и как оказалось, он уже начал работать в компании, которая завезла большое количество дешевых плоттеров из Китая. Ситуация на рынке сильно изменилась не в пользу российских производителей, и в такой ситуации выходить на рынок плоттеров со своим стартапом было бессмысленно. В это же время у нас сформировался некий список людей, готовых приобрести станины, на которых они соберут металлообрабатывающий станок. И вот тогда, чтобы проверить рынок, мы дали небольшую рекламу. Буквально в первую неделю к нам пришел первый заказ на станину. Это был декабрь 2019 года. И мы приняли для себя решение пойти туда, где есть спрос и готовность покупать у нас наш продукт.
То есть в рай начали въезжать на станинах?
В. В. Станины реально пошли, как горячие пирожки, спрос был огромный. У нас был разработан проект станка, интересный для микропредприятий, которые не могли позволить себе дорогое металлообрабатывающее оборудование.
У вас готов проект станка, идут продажи станин, а тут грянул COVID. И?
С. Р. Да, были месяц или два первоначальной паники среди большинства, когда было непонятно, что будет дальше, все сидели по домам и неясно было, сколько это про-
длится. Сидели все, кроме нас. Мы продолжали наращивать производство, хотя продаж не было. Но мы до всего этого продали весьма значительное количество станин, и в ковидный период просто производили их, прорабатывали еще другие проекты станков и готовились продавать их.
В. В. Когда пошли послабления, продажи восстановились, мы продолжили расширяться, и приступили к производству узлов и деталей, откликнувшись на спрос тех, кто приобретал станины. Мы стали закрывать эту потребность, стали закупать оборудование, производить эти детали. К середине года дошли до уровня производства готовой кинематики станка, то есть оставалось закупить рабочий инструмент — шпиндель, приводы и всё это собрать. К концу года уже стали заходить заказчики, которые не просто просили механику, а говорили, что не смогут собрать станок. Мы стали предлагать свои услуги по сборке, и было много фирм, которые с нашими консультациями самостоятельно собирали эти станки.
Когда вы поняли, что занимаетесь производством станков, но позиционируете себя кривовато?
С.Р. К 2021 году. Мы поняли, что надо производить готовые станки, а если приходит человек, у которого недостаточно финансов, можно продать комплектующие и проконсультировать, как станок собрать. В 2021 году мы уже приняли участие в выставке «Металлообработка». Собрали внушительное количество контактов к тому бэкграунду, который у нас уже был, — и среди тех, кто покупал станины, и среди тех, кому мы помогали собрать станок. В результате с 2021 года нам уже стали заказывать готовые станки. Вот так, «курочка по зёрнышку», пришли к тому, что сейчас у нас станкостроительное производство, а главное — мы производим средства производства.
Какова динамика выпуска станков?
С.Р. В 2020 году мы произвели 20 станков, за 2021 — 70, а сейчас сильно расширяемся и ставим амбициозную цель в 2022 году добиться десятикратного роста выпуска.
Вы начинали вдвоем. А какая численность сейчас?
С. Р. Сейчас 25 человек, и штат постоянно растет.
На первоначальном этапе вы сами себе были R&D.
Кто этим занимается сейчас?
В.В. У нас это называется конструкторским бюро, я главный конструктор. Сейчас мы прорабатываем проект на 5‑осевой станок.
Вы сказали, что интересны джобшопам. А крупный бизнес к вам интерес проявляет?
С. Р. Проявляет. Например, производитель воздушных вентиляционных коробов с миллиардными оборотами стал нашим клиентом. К нам приезжали из управляющей компании «Росатома» специалисты, которые занимаются подбором поставщиков для всех своих дочерних предприятий. Они еще ничего не купили и не заказали, хотят посмотреть наше производство. Понятно, что в сложившейся ситуации они мониторят рынок, а для нас этот визит — подтверждение факта, что нас видно на рынке.
Сейчас остро встала проблема комплектующих. Каково у вас соотношение отечественных и импортных комплектующих?
В.В. И раньше, и сейчас из импортных покупных комплектующих у нас направляющие тайваньской компании Hiwin, приводы Delta, и контрактное производство на тайваньском предприятии, которое выпускает высокоточные шпиндели под нашим брендом.
Все на связи, всё в силе?
С. Р. Да, и запасные варианты мы тоже проработали, остаемся на связи с Минпромторгом. Мы знаем, что концерн «Калашников» запускает производство ШВП и направляющих, импортозамещение идет. Всё остальное — наше собственное производство, в себестоимости станка 70–80% своего. Есть понимание, что ситуация нестабильная, но она, в свою очередь, дает понимание, что в России осталось мало производств, еще меньше производств средств производства. Когда видишь, сколько у отечественных станкостроительных компаний импортных комплектующих, то понимаешь, что это просто отверточная сборка. У них нет конструкторского бюро, они покупают всё вплоть до станины, привозят, собирают и вешают шильдик «Сделано в России». Возникшая ситуация позволяет увидеть, что все такие производители выросли в цене в два раза вслед за валютным курсом.
Наверняка и вы не обошлись без роста цены?
С.Р. У нас тоже произошла корректировка цен, но в пределах 25–30% для конечного потребителя, и это связано именно с тем, что у нас только три зарубежных поставщика, а всё остальное российское, включая системы ЧПУ. Ситуация сейчас сложная, но в то же время для российских производителей это окно возможностей, а для нас возможность реализовать план о десятикратном увеличении выпуска продукции.
Сколько стоит ваш станок?
С. Р. Самый ходовой станок с рабочим полем 400×600×300 мм в максимальной комплектации, которая превосходит хаасовский vf2, стоит примерно 4 млн рублей без НДС, то есть это менее 40 тысяч долларов. И это одна из причин, почему нам сейчас обрывают телефоны. Потому что цены у всех ощутимо выросли.
Ну вот мы плавно перешли к интригующему слогану на вашем сайте: «Мы равняемся на «Хаас». В разное время я брала интервью у двух генеральных директоров Haas, в том числе у нынешнего Боба Мюррея. И оба с гордостью говорили, что делают свои станки на своих станках. А вы на каких станках делаете свои станки?
В. В. Классный вопрос! Делаем на своем оборудовании. Наш выставочный станок — наша рабочая лошадка. И это лучший аргумент для наших клиентов, когда они приезжают к нам на производство. Мы говорим клиентам, что им не нужен наш станок, им нужно качество деталей, которое на нем будет получено. Мы понимаем станок до винтика и комплектацию подбираем под задачу клиента.
А что означает равнение на Haas? И почему Haas?
В. В. Сказать, что мы конкурируем с Haas, пока было бы дерзостью и даже высокомерием. Поэтому мы честно сказали, что равняемся на Хаас. Любой металлообработчик знает, что такое Haas. Чтобы запомнили PLOT, нужно какое-то хорошо известное слово. Кроме того, что название PLOT было отсылкой к плоттерам, туда еще была зашита аббревиатура от Powerful Level Of Trust — «Высокий уровень доверия».
Экспортные амбиции были?
С. Р. Были, есть и остаются. Наши станки работают в Белоруссии, Молдавии, Канаде, скоро отгружаем станок в Чехию, были запросы из Нидерландов, Германии.
На чем, по вашему мнению, держится доверие клиентов к вашей компании?
С.Р. У нас всё прозрачно. Можно видеть наши отчеты, и уставной капитал у нас не 10 тысяч рублей, как сплошь и рядом, а 5,5 миллионов рублей.
Как вы видите социально-экономическую роль вашей компании?
С. Р. Мы занимаемся производством средств производства. А где нужны средства производства? На любом производстве.
+7 495 369-45-14
https://plot.website
info@plot.website
Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 2_2022
