Член Федерального Совета ПАРТИИ ДЕЛА, президент Российской Ассоциации производителей станкоинструментальной продукции «Станкоинструмент» Георгий Самодуров в первой части интервью журналу «Стимул» рассказал о нынешнем положении дел в станкоинструментальной отрасли, происходящих изменениях, проблемах, планах Правительства и том, какая наука нужна станкостроению.

— Как вы оцениваете нынешнее состояние отрасли? И насколько действительно забыты проблемы, которые мы с вами многократно обсуждали?

— Вопрос, изменились ли тенденции в развитии отрасли, и вопрос, изменились ли проблемы отрасли, – это несколько разные вопросы. Конечно, позитивные изменения в решении ряда проблем предприятий отрасли есть. В первую очередь нужно отметить, что изменилась загрузка. Многие заводы перешли на двух-трёхсменный режим работы, потому что поставки оборудования с введением санкций из недружественных стран прекратились. А перехода на дружественные страны не произошло. И поэтому потребители продукции отрасли начали делать заказы у отечественных производителей, что привело к повышению загрузки. А загрузка предприятий на ближайшие год-полтора за счёт снижения условно-постоянных расходов и появления серии приводит к снижению себестоимости и улучшению экономических показателей. Появление надёжных, долгосрочных заказчиков ведёт к улучшению финансового состояния предприятий. Меры государственной поддержки тоже способствуют этому. Наблюдается повышение инвестиционной активности предприятий, пусть пока и незначительное. И это позитивно.

Но в то же время обострился ряд других проблем. В первую очередь проблема кадровая. Кадров у нас не хватает. Особенно рабочих и специалистов среднего звена. Очень серьёзно обострилась проблема получения многих материалов и комплектующих изделий. Замена поставщиков и изменение логистики поставок привели к увеличению сроков поставки оборудования, производимого отечественными предприятиями. Очень усложнились финансовые расчёты за материалы и комплектующие изделия.

Поэтому часть проблем предприятий решилась, а часть, наоборот, обострилась.

Теперь о тенденциях в развитии станкоинструментальной отрасли. Думаю, что они не изменились. И Президент страны, и Председатель правительства в последнее время подчёркивают и ставят целью появление нового облика станкостроения. Я понимаю это следующим образом: в создании и производстве станков, прессов, инструмента, комплектующих изделий должна пройти глубокая модернизация ряда существующих предприятий и должны появиться новые заводы и производства как на условиях государственно-частного партнёрства, так и за счёт средств национального проекта. Здесь очень важно правильно определиться с направлениями этой деятельности. Это, если хотите, одна из самых важных задач, требующих решения. К этому нужно обязательно привлечь и учёных, и экспертов-практиков, представителей предприятий и общественных организаций. Правильный выбор направлений во многом определит весь будущий успех и действительно будет способствовать новому облику отрасли.

В свою очередь, решение вышеназванной задачи будет зависеть от того, как государство выстроит свою политику по стратегическому формированию и перспективному развитию внутреннего рынка отечественной продукции станкоинструментальной отрасли и продвижению её на экспорт. Это очень масштабная и очень сложная задача. Но без понимания подходов государства к её решению бизнес сам не будет так активен в их реализации. Нужно сказать, что государство в этом направлении уже сделало существенный шаг, предложив проект Федерального закона «О технологической политике», который очень активно продвигал Андрей Рэмович Белоусов на предыдущем месте работы. В нём определены проводники этой политики в лице министерств, ведомств, госкорпораций. Определены понятия долгосрочных государственных заказов и элементы стратегического планирования отрасли.

А поскольку станкоинструментальная отрасль относится к высокотехнологической сфере, её стратегическое и тактическое развитие невозможно без серьёзного научного обеспечения. Нужно в корне пересмотреть отношение к науке и фундаментальным исследованиям для отрасли со стороны Российской академии наук, науки в высших учебных заведениях, в государственных исследовательских центрах. Существующий порядок формирования и отбора НИОКР требует существенной доработки, так как не всегда решает научные проблемы, стоящие перед отраслью.

Нужно также понимать, что современный облик отрасли невозможен без экономической и финансовой устойчивости предприятий. Без возможности привлечения необходимых ресурсов, как для обеспечения оборотных средств, так и для реализации стратегических целей предприятий. При этом доступ к финансированию должен быть на приемлемых условиях, обеспечивающих и качественные, и стоимостные показатели выпускаемой продукции.

По каждой из перечисленных мной задач есть определённые позитивные подвижки. Но говорить о результатах пока рано: мы только в начале пути.

Какая наука нужна отрасли

— Вы сказали о необходимости развития фундаментальной науки применительно к станкостроению. А какие фундаментальные проблемы нужно решать сейчас? Я спрашиваю потому, что известный вам Александр Андреев, научный руководитель компании НПК АМС, в интервью нашему журналу сказал, что в станкостроении фундаментальные научные проблемы решены, надо просто конструировать новые станки.

— Думаю, что тут речь идёт о другом. Дело в том, что фундаментальная наука применительно к станкостроению – это одно, а фундаментальные проблемы отрасли – совершенно другое. Когда разрабатываются серьёзные программы развития отрасли, это же разработка на период десять лет и более. До 2030-2035 года. А как можно разрабатывать федеральный проект без проведения фундаментальных исследований в этом направлении? Под результаты которых через десять лет будет создаваться новое современное оборудование. Поэтому создание оборудования и фундаментальные исследования – это разные вещи. Цель фундаментальных исследований заключается в создании новых, ещё неизвестных технологий, под которые будет в перспективе создаваться новое оборудование.

Это и вопросы в области материаловедения, новых материалов и вопросы в области диагностики, в области внедрения искусственного интеллекта и IT-решений. Но самое главное – создание новых технологий.

— На упомянутом пленарном заседании было также сказано о беспрецедентных мерах поддержки станкостроения за прошедший период. Как вы оцениваете эти меры, насколько они действительно дали толчок развитию станкостроения?

— Меры действительно были важные и значимые. Я бы выделил два направления. Первое – это меры, в результате которых резко возросла роль, которую играет в поддержке станкостроения Фонд развития промышленности России. Второе – это меры, принятые в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 10 августа 2020 года № 1206 «Об утверждении Правил предоставления субсидий из федерального бюджета производителям станкоинструментальной продукции в целях предоставления покупателям скидки при приобретении такой продукции» и Постановлением Правительства РФ от 12 декабря 2019 года № 1649 «Об утверждении Правил предоставления субсидий из федерального бюджета российским организациям на финансовое обеспечение затрат на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по современным технологиям в рамках реализации такими организациями инновационных проектов».

Фонд развития промышленности сегодня, на мой взгляд, самый эффективный механизм, который есть для организации технического перевооружения предприятий. Причём не только станкоинструментальной отрасли, но и в целом промышленности страны.

Но использование средств ФРП предприятиями станкоинструментальной отрасли, к сожалению, стало снижаться: в прошлом году оно сократилось в два раза по сравнению с 2022 годом. Почему предприятия не особо активно пользуются этим? Потому что условия возврата и использования этих ресурсов настолько жёсткие, что предприятия, анализируя ситуацию, в которой приходится работать, боятся, что они могут их на каком-то этапе не выполнить. В этом случае они попадают под жёсткий прессинг как со стороны самого фонда, так и контролирующих органов в лице прокуратуры, Следственного комитета, МВД. Я бы предложил под эгидой Минэкономразвития собрать группу опытных специалистов и экспертов, практиков, представителей Российской ассоциации производителей станкоинструментальной продукции и детально их проработать.

Теперь о постановлении № 1649 и затратах на НИОКР. Субсидии по этому постановлению предприятия используют очень мало, потому что условия, которые в них заложены, тоже очень жёсткие для станкостроительной отрасли. Если предприятие, например, воспользовалось субсидией на выполнение НИОКР, то через пять лет оно должно отчитаться о том, что выпустило продукции в пятикратном объёме от суммы использованной субсидии. Но кто в наших условиях может гарантировать, что сможет через пять лет в пять раз больше выпускать продукции? Хотя проблема НИОКР одна из самых сложных на предприятиях, они всё равно минимально используют эти субсидии. Нужно учесть и то, что не всегда НИОКР могут дать ожидаемый результат. А это в постановлении никак не учитывается. Отдельные предприятия идут на риск, но их всё меньше.

Нужно изменить механизм формирования НИОКР. Нужно, чтобы была создана серьёзная рабочая группа или комиссия, которая разработала бы требования к формированию. В ней должны быть и учёные, и практики, и представители предприятий, доказавших свою состоятельность. И представители станкоинструментального сообщества, ведь ниокровские темы должны быть не какие-то локальные, маленькие, для какого-то предприятия, у которого есть проблемы, – они должны формировать стратегию развития отрасли и выпуска предприятиями современных изделий. Мы предложили и Минобрнауки, и Минпромторгу свои услуги, но что-то не наблюдается заинтересованности с их стороны в этом.

А вот постановление № 1206 от 10 августа 2020 года оказалось более эффективным для увеличения внутреннего рынка потребления продукции отечественных производителей станкоинструментальной продукции. Хотя стоит оговориться, что, когда у предприятий есть заключённые контракты на год-полтора, эффект от него несколько снижается. Но для отдельных предприятий он есть.

— Недавно было объявлено о создании головного центра компетенций станкоинструментальный промышленности на базе МГТУ «Станкин», в технопарке «Руднево». Я так понимаю, что задача этого центра как раз должна состоять в постановке НИОКР для всей отрасли. Чего вы ждете от этого центра? Уже ведь было в «Станкине» нечто подобное, а потом это всё «слили».

— К сожалению, у нас отраслевой науки в станкостроении практически не осталось. Сегодня есть четыре отраслевых института. Два – ОАО «ВНИИинструмент» и АО «ВНИИалмаз» находятся в «Ростехе», третий – НИИизмерения – частный институт, четвёртый – АО ЭНИМС – тоже частный, но уже в шаге от гибели. К 1991 году в СССР насчитывалось 46 институтов, связанных со станкостроением.

Ещё существующие институты можно сохранить. Государство должно проявить свою волю. Сегодня это уже делается по другим отраслям. Поэтому создание такого центра в Руднево, который сможет заниматься исследованиями, взаимодействовать с оставшимися четырьмя институтами, разрабатывать конструкции перспективного оборудования, – это очень важная задача. Но ни в коем случае речь не должна идти о каком-то серийном изготовлении им этой продукции. Это должна быть разработка современного оборудования, для того чтобы потом оно тиражировалось и выпускалось на предприятиях отрасли.

Такая задача однажды уже была поставлена перед «Станкином». И там уже был, как вы отметили, подобный центр. И конечно, положительный опыт, который там был накоплен, надо использовать. В 2011-2015 годах там работало до 450 человек молодых исследователей, инженеров и учёных. И он давал колоссальный результат. Он создал вместе с предприятиями отрасли 28 новых современных станков и КПО, которые потом были освоены. Но тогда было принято, я считаю, стратегически ошибочное решение. Нас, отраслевиков, тогда не послушали.

Суть этого решения заключалась в том, что три года этот центр работал над созданием нового современного оборудования по заказам бюджета, а потом он должен был начать работать на коммерческой основе и сам себе зарабатывать деньги. Но дело в том, что у предприятий отрасли всегда было желание участвовать в создании современных изделий. А заказывать эти разработки – у них денег нет для этого. Мы убеждали руководство: нужно, чтобы эти специалисты, разработчики, были на бюджете и работали в «Станкине» как в бюджетном подразделении, а не как в частной структуре. Но с нами не согласились. И в итоге это привело к тому, что в 2015-2016 годах, когда закончилось действие подпрограммы, новых тем предприятия отрасли заказать не смогли. И центр закрылся.

— А сейчас ясно, на каких основах этот новый центр будет строиться?

— Сейчас пока всё время говорится о том, что это должен быть бюджетный центр.

— Всё на том же пленарном заседании один из выступающих сказал, что реинжиниринг губит отечественную инженерную школу и, более того, что российская инженерная школа станкостроения утрачена. Насколько это оценка соответствует истине?

— Я не считаю, что это правильное заявление. Да, в отдельных направлениях мы просели. Но в любом случае потенциал предприятий и потенциал конструкторов на этих предприятиях сохранился. А что касается реинжиниринга, то это же всегда было, во всём мире. Я считаю, что потенциал российской инженерной школы не утерян, хотя он действительно снизился по сравнению с советским периодом. За последние пять-семь лет появилось восемь новых заводов, выпускающих современные станки на основе собственных разработок. Это и является доказательством того, что инженерные школы

Продолжение следует…

Источник