С разных трибун все отчетливее звучит тезис о необходимости взаимного обмена технологиями между предприятиями оборонно-­промышленного и гражданского секторов. Насколько эта тема важна для станкоинструментальной отрасли? Об этом и нынешнем состоянии отрасли в эксклюзивном интервью журналу «РИТМ машиностроения» рассказал президент ассоциации «Станкоинструмент» Георгий Самодуров.

 

 

Ситуация не выглядит критичной

 

Георгий Васильевич, для российских станкостроителей настали уникальные времена — с рынка ушли сильные зарубежные конкуренты. Насколько российское станкостроение готово использовать появившийся шанс для совершенствования качества продукции и увеличения объемов производства?

 

Вы правильно обрисовали ситуацию. Чтобы сделать картину наглядной и понятной, приведу статистику импорта станков за минувшие два года в штучном выражении. В 2020 пандемийном году по импорту закуплено металлообрабатывающего оборудования 7732 единицы. В 2021 году было закуплено уже 11433 единицы, то есть на исходе пандемии импорт вырос почти в полтора раза. Чтобы картина состояния рынка была полной, нужно сказать, что в 2020 году, когда в первый пандемийный год поставки по импорту резко сократились, отечественное производство металлорежущих станков и кузнечно-­прессового оборудования составило 9358 единиц. Примерно такое же количество — 9200 единиц было выпущено в 2021 году. При этом потребление металлообрабатывающего оборудования в 2020 году составило 16564 единиц, а в 2021 году — 19586 единиц. То есть на вопрос о возможности российских станкостроителей обеспечить рынок по многим, в том числе ключевым, позициям ответ будет однозначный: да, сможем. А если приплюсовать поставки из дружественных стран — а это Белоруссия, Индия, Казахстан, Китай, Турция, — то ситуация уже и не выглядит критичной. Это в теории. На практике ситуация несколько отличается. Сегодня на предприятия отрасли поступает довольно большое количество обращений и запросов на станки, прессы, но до заключения договоров на поставку доходит 20–25% в лучшем случае. По условиям поставки мы продолжаем во многом проигрывать свой внутренний рынок теперь уже компаниям из дружественных стран, которые находятся в гораздо более комфортном финансовом состоянии и поставляют станки с длительной рассрочкой. Кроме внешних рыночных факторов нужно учитывать длительность цикла изготовления станка — 6, 9, 12, иногда 18 месяцев. Это значит, что реальные количественные показатели выпуска станков мы увидим в лучшем случае к концу года, а в принципе, в следующем году. Я абсолютно убежден, что в этом году импорт будет самый маленький за последние 10 лет. То есть это тоже шанс увеличить объемы выпуска, но есть еще целый ряд серьезных проблем, влияющих на увеличение объемов производства.

 

 

Без бумажки ты букашка

 

 

Перечислите, пожалуйста.

 

Прежде всего, сколько раз мы говорили о том, что оборотные средства — это одна из ключевых проблем отрасли. При длительном, многомесячном цикле изготовления эта проблема приобретает критически важный характер. Нерешенность этой проблемы до настоящего времени сдерживает увеличение объемов производства. За рубежом главная задача любого топ-менеджера или собственника — получить подписанный контракт. Этим он решает 95% процентов своих проблем, потому что под подписанный контракт он получит кредит в банке. У нас подписание контракта — это 10–15% решения проблем, потому что после подписания контракта начинаются «хождения по мукам» — по финансовым институтам. Нужно получить хоть ­какой-то авансовый платеж, найти решения кредитования оборотных средств, нужно решить проблему комплектующих, а также целый ряд вопросов, связанных с необходимостью сделать конечное изделие в установленный срок.

 

Еще один фактор, влияющий сегодня на рост объемов производства. В мае на правительственном уровне было принято решение об увеличении перечня системообразующих предприятий в электронной промышленности, тяжелом машиностроении. Станкостроение «забыли», а у нас практически каждое предприятие с учетом его специализации относится к системообразующим. Для системообразующих предприятий есть льготные условия по финансированию и кредитованию.

 

Анекдотично выглядит сейчас ситуация со статусом отечественного производителя. Иностранцы ушли, никаких производителей, кроме отечественных, на рынке, не осталось, а все нормативные документы остались. Оборонка должна проводить конкурсы и покупать отечественную продукцию, а статуса отечественного производителя многие отечественные же производители получить не могут, что серьезно сдерживает увеличение объема поставки отечественной продукции. Постановление № 1206 от 10.08.2020 «Об утверждении правил предоставления субсидий из федерального бюджета производителям станкоинструментальной продукции в целях предоставления покупателям скидки при приобретении такой продукции» тоже не срабатывает.

 

Все эти нерешенные моменты тормозят не только увеличение объемов выпуска продукции, но и работу по повышению ее качества. Так что на практике не все так гладко, как хотелось бы.

 

 

Взаимный обмен технологиями должен быть!

 

 

В выступлении на форуме «Армия–2022» вице-премьер российского правительства Денис Мантуров сказал, что перед промышленностью стоит задача взаимного трансферта военных и гражданских технологий. Как это может выглядеть на практике применительно к технологиям именно в станкостроении?

 

Совершенно согласен с такой постановкой вопроса. Трансферт военных и гражданских технологий должен быть. Оборонно-­промышленный комплекс обладает целым рядом уникальнейших технологий, которые позволяют выпускать самые современные изделия для авиакосмической и судостроительной отраслей, энергетического и транспортного машиностроения и других. По максимуму использовать в гражданском секторе технологии, накопившиеся в ОПК, — это святая задача. В первую очередь, мы ждем, чтобы обладатель более высоких технологий, а именно предприятия ОПК, осуществлял трансферт в гражданский сектор. Движение технологий в обратную сторону может осуществляться в тот момент, когда будет организовано производство продукции отечественного станкостроения на предприятиях ОПК. Заказ на изготовление сложной в техническом отношении конечной продукции на предприятия ОПК будет передаваться вместе с технологией ее изготовления. Это может быть изготовление электроэрозионного, лазерного оборудования, а также оборудования с использованием электрофизических и электрохимических принципов, суперпрецизионное оборудование. Скажем, у нас в стране только одно предприятие выпускает контрольно-­измерительные машины. Предприятия ОПК могут помочь в увеличении выпуска таких уникальных изделий, но уже с использованием собственных технологий. У станкостроителей тоже много своих компетенций, и здесь я тоже вижу большую нишу для взаимного трансферта технологий. Еще бы один момент отметил. У оборонки есть колоссальные научные центры, большое количество НИИ, аккумулировавших у себя огромное количество компетенций по разным направлениям. Отраслевая наука в станкостроении практически исчезла. Почему бы не поставить вопрос перед целым рядом НИИ системы ОПК, располагающих ресурсами, чтобы они занялись НИОКР для предприятий станкостроения? У нас НИИ нет, у них НИИ есть, почему бы часть этих НИИ не подключить к решению задач станкостроения? Это тоже будет трансферт современных технологий станкостроительной отрасли.

 

 

Как выйти из ценового тупика

 

 

Компонентная база — одна из самых чувствительных точек в станкостроительной отрасли. Предприятия ОПК могут помочь, но их продукция в 2–3 раза дороже, чем такая же продукция гражданских предприятий. Как можно гармонизировать отношения производителей и потребителей в такой ситуации?

 

Не только правильный, но и своевременный вопрос. Любое изделие, которое выпускается предприятиями ракетно-­космического, авиационного комплекса, атомной промышленности, судостроения и других, создается с использованием компонентной базы, которую обеспечивают сотни, если не тысячи смежных организаций. Это уникальная, хорошо структурированная и развитая система.

 

Почему бы эти принципы не перенести на гражданский сектор? Мы понимаем, что самая главная проблема — ценовые параметры. Причем эта проблема носит системный характер. Ведь сегодня наличие или отсутствие комплектующих актуально как для гражданского сектора, так и для предприятий ОПК. Отсутствие развитой сети производства комплектующих изделий практически для всех отраслей промышленности — это сегодня системная проблема, к решению которой должно подключиться государство. Нужно отработать экономические механизмы, которые должны заинтересовать разные организации, выработать и, что особенно важно на первом этапе, помогать предприятиям малого и среднего бизнеса в организации этой работы и контролировать этот процесс. Ведь есть же подходы, например, то же постановление № 1206 от 10.09.2020. Если у предприятий, которые закупают продукцию отечественных станкостроителей, недостаточно финансовых ресурсов, то они могут оформить документы на снижение цены до 15–30%, а иногда и 50% стоимости конечного станка или пресса. И разницу эту — ведь изготовитель не может нести убытки — через Минпромторг компенсирует федеральный бюджет. Но надо быть последовательными. Если мы признаём, что сегодня станкоинструментальная отрасль — это основа основ, отрасль, которая обеспечивает технологический суверенитет и безопасность страны, выпуская современное оборудование для предприятий и оборонного, и гражданского секторов промышленности, то давайте на ней и отработаем взаимодействие с ОПК. Выработаем механизмы снижения цен на комплектующие, которые ОПК будут делать для гражданского сектора. Это могут быть те же самые направляющие качения, о которых столько говорится, ШВП, электрошпиндели, твердосплавный инструмент и так далее. Мы понимаем, что механизм ценообразования в оборонке отличается от механизма в гражданском секторе, понимаем, что на цену накладными расходами ложатся мобилизационные мощности и целый ряд других специфических вещей. Ну так давайте возьмем то, что уже есть, тот же механизм, который заложен в постановлении № 1432 по снижению ценовых параметров в сельхозмашиностроении, где оно прекрасно работает. Это только два возможных варианта, а можно же рассмотреть вопросы внедрения различных региональных, местных и федеральных льгот по налогам. Самое главное — экономически заинтересовать предприятия ОПК. У нас был опыт, когда мы с одним предприятием ОПК сделали инструментальный магазин для станков с ЧПУ и обрабатывающих центров. Они спроектировали и очень качественно сделали прекрасный инструментальный магазин на 64 позиции. Работает, как часы, но по цене в два раза дороже. Так эту системную проблему надо и решать системно, по-государственному. Не может предприятие ОПК делать продукцию для гражданского сектора по тем же ценам, но это не значит, что надо отказываться искать механизм сглаживания цены в интересах потребителя. Может быть, здесь требуется организационное решение, чтобы те подразделения предприятий ОПК, которые работают на гражданский сектор, по-другому учитывали свои затраты. Чтобы найти решение, надо его искать, но сегодня никто этими вопросами заниматься не хочет.

 

 

Если государству это нужно

 

 

Все говорят, что сегодня требуется инновационный прорыв, но для коммерциализации инноваций требуются большие организационные и финансовые усилия. Каким, по вашему мнению, может быть решение этой задачи?

 

Что такое инновационный прорыв? Это прежде всего создание самого современного изделия, которое по своим техническим и технологическим параметрам превосходит все аналогичные изделия, существующие в мире. Но инновационный прорыв без научного обеспечения осуществить невозможно. Да, есть умельцы, которые могут блоху и сделать, и подковать, но системный инновационный прорыв можно обеспечить только при тесной интеграции отраслей реального сектора с наукой. Это ключевой постулат для инновационного прорыва отрасли. Да, наука сегодня не в лучшем состоянии, но тем не менее некие наработки и заделы есть, а вот воли использовать их не наблюдается. В конце апреля впервые прошло заседание президиума Российской академии наук, посвященное станкостроению. Потом вышли решения… и на этом всё закончилось. Я убежден, что пока на уровне РАН не будут проводиться фундаментальные исследования, разрабатываться фундаментальные технологии, под которые должно создаваться оборудование, прорывов не будет. В системе РАН есть Институт машиноведения им. Благонравова. Он всегда отвечал за фундаментальные исследования для станкоинструментальной отрасли, а сегодня он этой работой не занимается. Сегодня в Академии наук никто не курирует станкоинструментальное направление.

 

Но всё это, на мой взгляд, можно исправить. Давайте при РАН создадим экспертный совет по проблемам станкостроения, в котором будут работать представители отрасли, представители станкостроительной науки, представители действующих предприятий, которые могут стать исходной базой для дальнейшей работы на уровне РАН, представители профильного министерства.

 

Поручить одному из вице-президентов РАН персонально отвечать за деятельность этой структуры, за развитие станкоинструментальной отрасли. Главное, должны быть живые контакты со станкостроительным сообществом. Следующие решения связаны с необходимостью создания конструкторско-­технологического и научного центра станкостроения на базе МГТУ «Станкин», где есть производственная база из 286 станков. Этот центр должен быть под государственным контролем, финансировать его должно Министерство науки и высшей школы вместе с Министерством промышленности и торговли. Центр должен работать на передовые прогрессивные исследования. Вместе с РАН этот технологический центр может генерировать передовые идеи. Сделать его чисто коммерческой организацией, как это было ранее, сегодня невозможно, потому что предприятия отрасли хоть и заинтересованы в научных разработках, но пока неплатежеспособны, к сожалению.

 

Именно поэтому хорошая идея создания государственного инжинирингового центра была загублена — ее пытались реализовать без учета объективных условий. Также есть ЭНИМС —

 

Экспериментальный научно-­исследовательский институт металлорежущих станков. Бренд, любому станкостроителю известный. Но сегодня ЭНИМС существует только как юридическое лицо. Он на отраслевую науку не работает вообще. Когда в 80–90‑е годы в страну приезжали специалисты станкостроения из Европы, Японии, США, они восхищались ЭНИМСом. Скажу прямо: равного ЭНИМСу института в мире не было и нет. Во многом за счет этого страна занимала 2–3 место в мире по потреблению и производству станков. У нас есть информация, что все активы ЭНИМС скуплены одним из депутатов Госдумы, который через аффилированных лиц сдает всё в аренду и получает хорошие доходы. Но сегодня ситуация совершенно неординарная, и надо попросить его подумать об интересах государства и вернуть институт отрасли. И тогда кооперация РАН, станкиновского конструкторско-­технологического и научного центра и ЭНИМС способна создать мощный интеллектуальный кулак. Еще много осталось людей плодотворного возраста, которых можно туда привлечь. Я знаю десятки специалистов, которые пойдут туда, если увидят, что государству это нужно и оно оказывает поддержку. Но для этого государство должно дать импульс. А в нынешних условиях коммерциализация инноваций просто невозможна. Надо поднять отрасль, вселить в людей уверенность, чтобы они увидели серьезность не только намерений, но и действий государства. Думаю, что у нас осталось не так много времени для реализации этих направлений. Сегодня еще остались научные и интеллектуальные наработки и кадровый потенциал в станкоинструментальной отрасли. Но они с каждым днем уменьшаются. Если мы не сохраним сегодня интеллектуальный потенциал, то восстановить его уже будет невозможно и всё нужно будет начинать сначала, а это годы и десятилетия. Поэтому именно сегодня действовать надо быстро и решительно.

 

 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 7-2022