Выставка «Иннопром» перенесена на будущий год, но деловая программа идет онлайн. Темой очередной — и весьма острой! — дискуссии стал вопрос: «На ком лежит ответственность за спасение утопающих: ждать ли помощи от гофсударства или выплывать самим?» Модератором стал Антон Атрашкин, директор деловой программы «Иннопрома», блестяще проведший тему сквозь разноголосицу мнений представителей крупного бизнеса, институтов развития, государства.

 

Слезать с игл

 

Модератор задал тон дискуссии вопросом, обращенным к зампреду правительства РФ Юрию Борисову: «Предпринимателей поразило полное отсутствие поддержки со стороны государства в период коронакризиса. Они усомнились, в той ли стране они платили налоги». Юрий Борисов, решительно ответил, что даже частично не может согласиться с такой оценкой: «Государство делает все!»

 

Тем не менее это утверждение не дало ответа на вопросы многих компаний, которые ссылались на опыт поддержки экономики в других странах. Юрий Борисов, однако, счел, что обсуждать скорее надо не то, что делается сегодня, а то, как мы будем развиваться после кризиса. Текущий кризис, констатировал Борисов, вызван множеством факторов, но в первую очередь это кризис спроса, к которому привели пандемия и падение цен на нефть. Кризис спроса коснулся всех участников рыночных отношений, и выход из этого кризиса видится через классический кейнсианский «подогрев» спроса, что требует денег.

 

На вопрос модератора, не получится ли так, что поддержку получит тот, кто раньше добежит до правительства, а может быть, и до президента, Борисов ответил, что формирование спроса правительство видит в стимулировании системообразующих отраслей. Это влечет за собой решение проблемы занятости, загрузки производственных мощностей, укрепление экспортного потенциала и укрепление конкурентоспособности экономики страны в целом. Одно рабочее место в системообразующих отраслях генерирует 6–8 мест в других отраслях, особенно в производственном малом и среднем бизнесе, а также способствует восстановлению кооперационных цепочек. Нужно перезапустить экономику, и это должно сделать государство, сформировав спрос. Меры поддержки должны ранжироваться как краткосрочные — 2020–2021 гг., среднесрочные — 2021–2025 гг. и долгосрочные — после 2025 г. Краткосрочные — это сохранение рабочих мест, бесперебойная выплата зарплат, поддержание производственных мощностей предприятий для возможности перехода к решению среднесрочных задач — наращиванию темпов роста экономики. Долгосрочный период предполагает закрепление лидерства России по отдельным направлениям развития, повышение конкурентоспособности с использованием новых драйверов роста.

 

Этот монолог о том, что надо делать, а не о том, что реально делает правительство, завершился вопросом модератора, повлияет ли кризис на настрой России быть энергетической супердержавой или пора менять парадигму, «слезать с нефтегазовой иглы». Юрий Борисов, в свою очередь, отметил, что правительство и ЦБ отказались от инструментов, которые использовались в предыдущие кризисы. Так, ЦБ не повышает, как раньше, а снижает ставку для поддержания инвестиционного спроса. Правительство держит курс на изменение структуры экономики в целом. Самое время переходить к более глубокой переработке углеводородного и другого сырья, что дает более высокую добавленную стоимость. Уменьшение доли углеводородов в ВВП и бюджете страны благодаря росту других отраслей промышленности — это задача дня.

 

Представители большого бизнеса, однако, не демонстрировали оптимизма, который звучал в выступлении Юрия Борисова, хотя согласились, что кризис обнажил структурные проблемы и что задача стимулирования спроса критически важна.

 

Снова звучала тема важности импортозамещения, которую ярче всех обозначил Алексей Рахманов, гендиректор «ОСК» призвав «слезть с иглы импорта».

 

Что волнует бизнес

 

Практически не было речей с просьбами поддержать ту или иную компанию, выступавшие демонстрировали понимание состояния экономики страны в целом, хотя понятно, что обозначенные проблемы не вчера появились.
Тезисно основные озабоченности выглядят так. Спрос, импортозамещение, уход от углеводородной экономики. Отсутствие длинных денег, которое лишает возможности обновлять транспортный парк и инфраструктуру. Необходимость отказаться от поддержки тех, кто и в предыдущие годы был неэффективен. Готовность компаний отказываться от государственной поддержки НИОКР, поскольку невозможно дать гарантии, что результат обязательно будет внедрен. Возрастание протекционизма, сжатие спроса, усиление конкуренции: «Завтра борьба будет не за прибыль, а за сам факт присутствия на рынке». Узкое место всякого кризиса — поддержание операционной эффективности. Было и экзотическое соображение, что конкурировать надо не между собой, а с «внешними» производителями. Удвоение-утроение скорости цифровизации. Поддержка не гигантов рынка, а их поставщиков, то есть производителей компонентов.

 

Андрей Бокарев, президент «Трансмашхолдинга», высказал беспокойство по поводу внесенного предложения о налоге на добычу полезных ископаемых, тогда как власти обещали не менять ставки налогов. Законопроект содержит норму, которая в период падения рынка ориентирована на повышение налога при достижении порога 62 долл. за тонну вместе с транспортными издержками.

 

Три буквы

 

V, U, L — эти три буквы обозначают три сценария выхода из кризиса. V — быстрый спад и быстрый отскок к предыдущему состоянию; U — падение, затяжной период низкой экономической активности с последующим восстановлением; L — резкий обвал с последующей депрессией, что называют самой опасной разновидностью кризиса.

 

Модератор запустил онлайн-опрос с голосованием за наиболее вероятный для нашей страны выход из кризиса. Ответ экспертной аудитории был 54% за вариант L. Похоже, это не только прогноз траектории выхода из кризиса, но и оценка действий государства. И до кризиса была потребность в рывке, на который требуются огромные средства. Сейчас эта необходимость стала еще острее, но «объем субсидий и налоговых льгот оценивается в 1,3% ВВП, — сказал Андрей Клепач, главный экономист ВЭБ, — тогда как, например, в Германии 7–8% ВВП. Но в Германии гарантии, это кредитная поддержка — почти 20% ВВП, у нас 0,7–0,8%, и к тому же они работают иначе. Самым гибким рычагом было бы изменение механизма кредитования и гарантийной поддержки предприятий, но здесь требуются другие механизмы снижения рисков».

 

О малом бизнесе замолвите слово

 

Надо отдать должное организаторам, которые собрали уникальный состав экспертов. И хотя некоторые выступавшие говорили о роли малого и среднего бизнеса в здоровой экономике, звучало это как-то вскользь. Да, собственно, и среди участников дискуссии не было ни одного представителя малого бизнеса, от которого можно было бы услышать суть волнующих малый бизнес проблем. Единственным выступавшим, подробно осветившим эти проблемы, стал глава «Роснано» Анатолий Чубайс, которого модератор назвал самым опытным кризис-менеджером. Суть в следующем. Все вроде бы уповают на инновационные технологические компании, говорят, что им надо помочь, но сначала надо определить, кто это, и посчитать. Сегодня, по словам Чубайса, нет определения инновационного предприятия. Вот только на днях появился законопроект, принятый Госдумой в первом чтении, в котором введена категория инновационных предприятий. «Это важно, но надо динамичнее двигаться вперед, — считает Чубайс. — Сколько в стране стартапов? Сколько венчурных компаний? Сколько фондов прямых инвестиций? Ни на один из этих вопросов сегодня страна не знает ответа. Статистики такой нет, мы считать не умеем, а все это малое инновационное сообщество — важная часть подрастающего технологического обновления. У них тоже кризис, но совсем другой. Их никто не закрывает, как закрывали, например, рестораны. Но что дальше? Инвестиционные программы больших компаний будут сокращены, а это спрос для инновационных предприятий. Хорошо, если снижение инвестиционной активности больших компаний продлится год-два-три. Для малого инновационного бизнеса это означает, что финансирование, на которое ты рассчитывал через 2–3 месяца, получишь через полгода или через год, и цену получишь пониже. Это означает, что многие не выживут, тысячи малых превратятся в сотни, чего допустить нельзя. Необходимо ускорить работу по законодательному их определению, вернуть работу по статистике и расчетам и, конечно же, выходить на поддержку». Сейчас «Роснано» объединилось со «Сколково» в намерении создать реестр инновационных технологических компаний. Когда в одной точке пересекутся усилия законодателей и создателей реестра, тогда будет внятно описано сообщество инновационных компаний, тогда внятно можно будет описать меры поддержки.

 

Не нефть и газ, а нефтехимия и газохимия

 

Нефтяники, сказал модератор, надеются на то, что к концу года цена на нефть начнет расти, а там и мировая экономика, поднимаясь, подтянет за собой цену на нефть и снова заживем. Чубайс, слова которого «лошадь сдохла, пора слезть с нефтяной иглы» стали мемом, сказал категоричное «нет». По его мнению, есть несколько крупнейших факторов, которые нельзя игнорировать. Во-первых, фактор технологический. Тренд на замещение двигателей внутреннего сгорания на электрические детерминирован, что сильно повлияет на нефтянку в целом. Во-вторых, глобальное потепление, которое нашей страной также признано и которое сильно повлияет на спрос на нефтегаз в целом. В-третьих, коронавирус. Он инициировал мощное принуждение к цифре, которое изменило образ жизни. Нельзя считать, что закончится коронакризис, и все восстановится. «Возникший баланс цифровой и нецифровой экономики, конечно, качнется назад, но до докризисного уровня не дойдет. Люди станут чуть меньше ездить на автомобилях и поездах, летать на самолетах ровно потому, что смогут пообщаться вот в таком формате, в котором проходит сейчас наша дискуссия. Эти три фактора дают мне основания сказать однозначно, резко и радикально: нет, прежнего не будет. И надо переосмыслять не только тактику, но и стратегию».

 

Шаг за шагом

 

Поскольку в целом речь шла о промышленности, было важно услышать комментарий Минпромторга РФ, от имени которого в дискуссии принимал участие замминистра Василий Осьмаков. Он сказал, что разделяет кейнсианский подход и что именно внутренний спрос должен вытягивать нашу промышленность. Многие решения, которые сейчас принимаются, — это результат выстраданных компромиссов, попытка решения проблем в условиях ограниченных ресурсов. Сегодня Минпромторг готов к льготному кредитованию компаний, которые осуществляют лизинг за рубежом. Министерство поддерживает решение РЖД по выпуску бессрочных облигаций. По его словам, РЖД станет своего рода полигоном по выработке системного решения для поддержки инвестиционных программ в целом по стране, иными словами, может возникнуть новый институт поддержки спроса. Минпромторг готов всемерно развивать продуктовый портфель Фонда развития промышленности, в частности, поддержать производителей компонентов. Поскольку внутренний спрос сжимается и еще будет сжиматься, экспорт сейчас суперважен, поэтому для экспортёров предусматривается упрощение некоторых процедур и будут созданы преференции.

 

Изменить траекторию выхода

 

Юрий Борисов в заключительном слове подтвердил, что именно государству отводится ведущая роль в преодолении кризиса спроса для выхода на динамичный уровень развития. Он также выразил понимание, что нельзя жить в условиях колебаний цен на нефть и зависеть от этих колебаний. Пора прекратить гордиться профицитным бюджетом. Надо рисковать и идти на дефицитный бюджет. Надо тратить. Надо изменить траекторию выхода. Надо не сжиматься, а динамично двигаться вперед. Надо перестать гордиться приростом в 1%, надо 5–6%. Это должно стать национальной идеей. «Мы устали плестись в хвосте». 
 

Источник журнал "РИТМ машиностроения" № 5-2020