По мнению директора Департамента станкостроения и инвестиционного машиностроения Министерства промышленности и торговли РФ Михаила Иванова, у отечественных машиностроителей сегодня есть шанс не только заявить о себе на мировом рынке, но и занять на нем достойное место.

Об этом, а также о том, какую поддержку ведомство готово оказать российским производителям и почему ему зачастую приходится выступать посредником между спросом и предложением, Михаил Иванов рассказал в интервью «ЭПР».

 

Задача – удвоить объем экспорта

– Михаил Игоревич, какие стратегии и программы развития определены возглавляемым вами Департаментом в отраслях машиностроения на ближайшие годы? Какие ожидаются показатели и к чему следует готовиться промышленности?

– Хотелось бы уточнить: Департамент отвечает за отрасли, которые выходят за понятие «оборудование и промышленность для энергетики», но связаны со средствами производства, обеспечивающими потребности энергетического комплекса. Речь идет о рынке примерно в 1,2 триллиона рублей и годовом объеме производства порядка 900 миллиардов рублей. Если вычтем из этого объем экспорта, то «средняя температура по больнице» показывает, что доля российского продукта в таких отраслях, как энергетическое, нефтегазовое и тяжелое машиностроение в части горно-шахтного комплекса превышает планку в 55 %.

Между тем в последние годы одним из главных документов, который определял основные треки развития промышленной политики в России, был план содействия импортозамещению, выпущенный правительством в 2014 году. Тогда же мы взяли на себя обязательства по достижению определенных показателей в горизонте с 2014 по 2020 год, и на данный момент успешно закрываем их. Впоследствии план содействия импортозамещению был разделен на несколько самостоятельных отраслевых планов, которые утверждены приказами Министерства промышленности.

Вообще, план импортозамещения представляет собой некий набор технологий, конкретных продуктов, для каждого из которых мы определяли основные параметры по рынку, целевое состояние с точки зрения присутствия российской продукции в данном сегменте. С выходом майского указа Президента № 204 фокус промышленной политики и нашей работы сместился в сторону экспорта. Это не значит, что реализация планов импортозамещения ушла на второй план – в обиход уже вошло такое понятие, как экспортоориентированное импортозамещение, и наше министерство намерено решать задачу повышения конкурентоспособности отечественной машиностроительной продукции, что позволит России занять достойное положение на экспортных рынках. К 2024 году планируем довести несырьевой экспорт до 250 миллиардов долларов США, при этом 60 миллиардов долларов должно приходиться на продукцию машиностроения. Стоит отметить, что в 2017 году объем экс-порта продукции машиностроения составил порядка 30 миллиардов долларов США.

Перед отраслями, которые относятся к зоне ответственности Департамента и производят продукцию в интересах энергетики, стоит задача удвоения объемов экспорта до 6 миллиардов долларов в год. Это вполне реально.

– Вы упомянули об «общей температуре по больнице», а можно ли выделить лидеров и аутсайдеров в сфере машиностроения?

– На мой взгляд, не совсем корректно делить участников рынка на плохих и хороших, поскольку у них были разные стартовые позиции на момент подготовки соответствующих планов импортозамещения. В то же время, с точки зрения присутствия российской продукции на внутреннем рынке, можно отметить кабельную промышленность, хорошо реализуются проекты в области тяжелого и нефтегазового машиностроения. Чуть менее высокие показатели по импортозамещению в отрасли станкостроения – промышленная политика здесь направлена на масштабное освоение рыночных ниш за счет продуктов, которые мы умеем делать.

– В чем заключаются компетенции Минпромторга в части влияния на такие процессы, как импортозамещение и экспортоориентированность?

– Основная задача Министерства промышленности и торговли Российской Федерации как федерального органа исполнительной власти и регулятора в данной сфере – подготовка и реализация промышленной политики. Проще говоря, мы формируем взвешенную систему финансовых, регуляторных и прочих механизмов, которые стимулируют развитие отраслей в выбранном векторе, и создаем необходимую инфраструктуру.

Окно возможностей для отрасли

– Инициативы чаще рождаются внутри министерства или подсказываются профессиональным сообществом?

– Как правило, в крупных отраслевых сегментах есть ассоциации производителей, это первые наши клиенты в плане взаимодействия и оперативной отработки предложений, поступающих извне или рождающихся внутри. Могу привести достаточно успешный, на мой взгляд, пример, как мы выстроили работу в области нефтегазового машиностроения: в 2014 году возникла идея наладить взаимодействие между бизнесом, отвечающим за спрос, и бизнесом, формирующим предложение, путем создания межведомственной рабочей группы по импортозамещению в топливно-энергетическом комплексе. Ее возглавляют министр промышленности и торговли Денис Мантуров и министр энергетики Александр Новак. Помимо двух министерств мы привлекли к участию в рабочей группе и другие федеральные органы исполнительной власти.

Особенность этой площадки заключается в том, что в ее составе созданы отраслевые тематические рабочие группы, деятельность которых координирует якорный заказчик, например из числа вертикально интегрированных нефтяных компаний. Также в состав группы входят производители нефтегазового оборудования. Таким образом, фактически вручную выстраиваем связи между спросом и предложением, и когда в этой синергии рождаются новые проекты, они становятся для министерства определенной гарантией того, что при поддержке государства можно получить продукт, решение, технологию, ориентированные на реальный рынок и реальный спрос.

– Почему такая межведомственная рабочая группа образовалась только в 2014 году? Выходит, до этого заказчику и потребителю было проще работать напрямую, а после введения санкций, наступления экономического кризиса им стало сложнее находить компромисс, и государственный орган вынужден выступать посредником между ними?

– На самом деле эта ситуация не вызвана ростом какой‑либо напряженности среди участников отрасли, представляющих спрос и предложение. Устойчивые кооперационные связи существовали и до этого. Скорее, кризис и санкции позволили более системно и эффективно запустить механизмы, которые работали раньше. Такая площадка позволила нам создать среду, где можно сообща максимально оперативно решить сложные проблемы, когда вопрос касается не только, допустим, предприятий промышленности, но и регуляторики, за которую отвечает министерство.

– Как в целом санкции отрази­лись на российской промышленности?

– Нельзя сказать, что введение санкций подтолкнуло нас к чему‑либо: мы и раньше решали задачи импортозамещения путем увеличения компетенций российской промышленности, научно-технической базы по выпуску современного оборудования, встраивания в глобальные цепочки, создания добавленной стоимости, увеличения нашего присутствия на традиционных рынках и выхода на новые. Санкции стали неким окном возможностей, которое представилось для того, чтобы эти процессы стали более динамичными.

С другой стороны, нам, безусловно, пришлось задуматься о локализации критически важного оборудования, например для сжижения природного газа. Соответствующее поручение Президент России дал в декабре 2017 года. Дело в том, что сейчас у нас в достаточной степени освоены технологии малотоннажного СПГ, мы располагаем компетенциями с точки зрения технологического цикла и конкретных единиц оборудования, но вместе с тем понимаем, что рынок СПГ будет развиваться, и применение сжиженного природного газа будет расширяться. Это связано в том числе с освоением арктических территорий. Поскольку данный рынок будет расти, Минпромторг акцентирует внимание на необходимости приобретения компетенций по технологиям и оборудованию для среднетоннажного и крупнотоннажного производства СПГ. Совместно с коллегами из Минэнерго подготовлена дорожная карта, ее утвердил заместитель председателя правительства Дмитрий Козак. В ближайшее время планируем направить усилия на подготовку отраслевых стандартов, создание стендовой базы, освоение конкретных технологий и оборудования. Мероприятия дорожной карты получат хорошую финансовую поддержку, первые проекты стартуют уже в 2019 году.

– Еще одно перспективное направление касается развития рынка газомоторного топлива. Минэнерго уже подготовило соответствующую программу, рассчитанную до 2024 года. Будет ли ваше министерство участвовать в этом процессе?

– Конечно. Минпромторг будет заниматься обеспечением отрасли оборудованием, работающим на газомоторном топливе. Проведя анализ газозаправочной инфраструктуры, мы определили ряд производителей, которые сегодня закрывают соответствующие сегменты рынка. В связи с этим мы надеемся, что программа развития газомоторного топлива будет принята и у нас появится возможность предложить рынку российские решения; в том числе есть ряд интересных проектов, связанных с трансфером технологий в данной области.

– Насколько может измениться рынок газомоторного топлива внутри страны в обозримом будущем? Возможно, вырастет производство соответствующего оборудования, и это станет катализатором развития смежных отраслей?

– Газозаправочная сеть начала строиться в нашей стране со времен Советского Союза. В будущем все больше видов транспортных средств будет переводиться на сжиженный природный газ. Кстати, это один из приоритетных видов топлива в части освоения арктического пояса. Сейчас звучат предложения о том, чтобы переводить на СПГ авиацию: таким образом можно до 30 % сократить расходы по доставке авиационного топлива в удаленные районы. Комплексы по сжижению природного газа будут эффективно работать с точки зрения технологического процесса даже в естественной среде арктического пояса. При этом сжиженный природный газ может составить конкуренцию тем же электрокарам – количество автотранспорта, работающего на СПГ, как показывает статистика, увеличивается.

Мы следим за тенденциями развития глобального рынка СПГ, стараемся развивать соответствующие ресурсы и компетенции. Однако играет роль и то, что Россия существенно отличается от европейских стран в части доступности природных ресурсов, их стоимости, и вопросы использования СПГ или электрических силовых установок, допустим, в автотранспорте должны рассматриваться под другим углом, прежде всего, через призму экономики и инфраструктуры.

 

Ведомство подставит плечо интеграторам

– На уровне государства поставлена задача сформировать цифровую экономику. Это не только создание и внедрение «цифры» в технологические процессы в разных отраслях, но и трансформация сознания бизнеса и общества, изменение стратегий и бизнес-моделей. Могли бы вы привести примеры успешного решения данных задач и внедрения цифровых технологий на предприятиях курируемых вами отраслей?

– Цифровизация – один из главных трендов не только в промышленности, но и в мировой экономике. На данный момент утверждена национальная программа «Цифровая экономика»; до этого мы работали и продолжаем работать в периметре Национальной технологической инициативы – начали форматировать свои подходы, структурировать их с позиции готовности экономики к вызовам рынков будущих технологий.

Сегодня реализуется целый ряд проектов. В качестве примера могу привести проект по созданию цифрового прообраза процессов гидроразрыва пласта, условно называемый «кибер ГРП». Этот проект мы осуществляем по итогам конкурса, проведенного совместно с Минэнерго, «Газпром нефтью» и фондом «Сколково» в 2017 году. Над проектом работает достаточно сильная команда, и к 2020 году мы должны получить цифровой продукт, который будет во многом превосходить существующие иностранные аналоги, в том числе широко применяющиеся на нашем рынке.

Понимая, что цифровизация производственных процессов и внедрение цифровых технологий – межотраслевая тенденция, в 2018 году мы провели опрос порядка 200 предприятий промышленности из разных отраслей, которые на тот момент реализовали проекты по внедрению цифровых решений, и на основании их ответов проанализировали, какие выгоды может принести внедрение цифровых технологий. Результаты были настолько вдохновляющими, что мы подготовили новый стандарт для Фонда развития промышленности, он получил название «Цифровизация промышленности». Речь идет о предоставлении льготных займов для реализации проектов по внедрению цифровых решений в производственные процессы. За два месяца работы этого стандарта мы получили заявочных позиций почти на 2 миллиарда рублей. По примеру введения других программ это очень хорошая динамика. Рассчитываем, что данный стандарт станет одним из драйверов, одной из составных частей большой инфраструктуры, которая позволит придать хорошую динамику процессам цифровизации наших отраслей.

– В чем принцип этого стандарта?

– Он описывает программу льготных займов, где целевое назначение займа – реализация проекта по цифровизации собственного производства с показателями по увеличению выработки на человека, то есть параллельно решается задача повышения производительности труда. С другой стороны, предусматривается льготный процент при использовании российских решений. Образно говоря, мы подставляем плечо нашим интеграторам, продвигающим цифровые решения.

 

«По отраслям, которые производят продукцию в интересах энергетики, стоит задача удвоения объемов экспорта до 6 миллиардов долларов в год. Это вполне реально.»

Если в целом говорить о глобальных трендах экономики, то весь мир переходит на так называемую сервисную модель функционирования, когда продается, условно говоря, не автомобиль, а моточасы, не горнопроходческий комбайн, а количество выработки в час. Все это придумывают и внедряют на практике интеграторы, поэтому их поддержка – одно из важнейших направлений нашей деятельности. Таким образом, мы решаем две задачи. Во-первых, взращиваем собственные компетенции в области инжиниринга, проектирования и реализации в формате EPC или проектно-инжиниринговой компании серьезных проектов, связанных с внедрением цифровых технологий и высокотехнологичного оборудования. Под действие этой программы также попадут займы, которые компании будут брать для внедрения робототехнических решений и аддитивных технологий – всего того, что ассоциируется с цифровым производством. Одновременно с этим стимулируем спрос на оборудование, которое непосредственно участвует в технологических процессах, спроектированных под ту или иную задачу заказчика.

– В настоящее время Мин­энерго готовит программу модернизации тепловой генерации. Сможет ли отечественная промышленность закрыть спрос по оборудованию?

– Это хороший пример того, как синергия работы ведомств, всего правительства может создать правильную систему приоритетов для развития промышленности и энергетики. Минэнерго действительно заканчивает работу по выпуску соответствующего механизма. Совместно с коллегами мы провели анализ, подтверждающий, что компетенции российских энергомашиностроителей охватывают все потребности генераторов за исключением газовых турбин большой мощности. Первая волна модернизации тепловой генерации проходила по другим правилам, и, к сожалению, отечественные машиностроители в тот период не смогли занять долю рынка, на которую могли бы претендовать. Теперь же мы отстроили механизм таким образом, что он подразумевает преференциальные режимы для российской продукции энергетического машиностроения. По нашему мнению, это станет залогом долгосрочного развития отрасли и выпуска современного оборудования, соответствующего потребностям энергетики.

 

«Мы отстроили механизм таким образом, что он подразумевает преференциальные режимы для российской продукции энергетического машиностроения. По нашему мнению, это станет залогом долгосрочного развития отрасли и выпуска современного оборудования, соответствующего потребностям энергетики.»

– Могли бы вы назвать предприятия, с которыми идет тесная работа в этом направлении?

– Если говорить о паросиловом цикле, то лидерами здесь являются «Силовые машины» и Уральский турбинный завод. Данные предприятия являются опорными звеньями в части развития экспорта продукции энергомашиностроения. По этому сегменту мы показываем неплохую динамику, российские турбины поставляются не менее чем в 25 стран, параллельно ищем выходы на новые рынки. Конечно, нам известно, что мировой энергетический рынок находится в процессе трансформации. В частности, если говорить про близкий нам регион Европы, там происходит изменение самой структуры энергетики, примерно на 40 % сокращается рынок потребления газовых турбин. Несмотря на это, мы понимаем, что Россия – большая страна с определенными климатическими особенностями, и вполне оправдано заниматься развитием этих технологий внутри страны.

 

Не остаться позади пелотона

– Согласны ли вы с мнением, будто проблема России в том, что мы привыкли планировать на десятилетия вперед и не всегда готовы к внедрению новых технологий, поэтому зачастую оказываемся в числе догоняющих?

– Российская Федерация обладает богатыми ресурсами, и цены на них у нас совсем другие, поэтому стоимость инвестиций, которые необходимы, допустим, для развития той же возобновляемой энергетики, сегодня выше, чем для развития традиционной генерации. Но это не значит, что развитие традиционной энергетики – путь назад или ходьба на месте, ведь если мы говорим про паросиловой цикл, то существуют технологии сверхкритических параметров пара, и преференции по ним заложены в программу модернизации тепловой генерации.

Наряду с этим развивается возобновляемая энергетика, до 2024 года продолжается программа ДПМ ВИЭ, она тоже имеет позитивный эффект с точки зрения приобретения компетенций и развития технологий.

В 2018 году мы запустили проект по трансферту технологии производства лопастей ветрогенерирующих установок, и это достаточно высокотехнологичная продукция. Рассчитываем, что такого рода проекты дадут нам возможность «прокачать» машиностроительные компетенции и выйти на рынки зарубежных стран, где ВИЭ развиваются более быстрыми темпами. Опять‑таки это вопрос доступности природных ресурсов и экономики их освоения. Понятно, что у сторонников традиционной генерации всегда найдутся аргументы против альтернативной энергетики.

Задача Минпромторга в данном случае заключается в том, чтобы поддерживать направления, которые позволят нам в определенный момент не оказаться позади пелотона развития мировой энергетики. Для этого мы изучаем технологии, связанные с цифровыми сетями, накоплением энергии, развитием традиционных технологий уже в новом технологичном форм-факторе.

– Михаил Игоревич, какие значимые события произошли в курируемых вами отраслях в прошлом году? Все ли намеченное удалось реализовать? Каковы планы на 2019‑й?

– Итоги года в экономике принято подводить в первом квартале следующего, но уже сейчас можно упомянуть о том, что в 2018 году открыто несколько новых производств, в частности, производство высокотехнологичной арматуры, литейное производство, запущен процесс производства лопастей для ветрогенерирующих установок. Стараемся придерживаться заданного темпа и не упускать из вида проекты, связанные с трансфером современных технологий, с точки зрения тех возможностей, которые дает государство, и поддерживать их. Не могу сказать, что рассчитываем на какие‑то прорывные результаты уже в 2019 году, но постараемся сохранить положительную динамику.

Кроме того, в новом году будет дан старт реализации национального проекта «Международная кооперация и экспорт». В настоящее время Минпромторг готовит программу ускоренного развития экспорта по каждой нашей отрасли, по сути, речь идет об экспортной стратегии, которая задаст курс на ближайшие годы. Для этого анализируем состояние не только внутреннего рынка, но и экспортных; смотрим, какие барьеры там существуют и что государство может сделать, чтобы помочь производителям в их преодолении. Основная задача предприятий сферы машиностроения на данный момент – активно встроиться в это течение, которое будет систематизировано благодаря мероприятиям национального проекта.

Безусловно, будем задействовать компетенции наших торговых представительств, уже сейчас стараемся ориентировать их на векторы, интересные нам в конкретных регионах и странах. Вместе с тем у нас есть достаточно эффективные площадки – двусторонние рабочие группы по промышленности, которые решают множество текущих задач. Будем и дальше стремиться к увеличению показателей, чтобы российская продукция была узнаваемой и конкурентоспособной в любой точке мира.

Источник