В России подводят предварительные итоги отказа от зарубежных поставщиков в крайне чувствительной сфере. Речь о программном обеспечении, которое применяется на производстве. Еще недавно две трети такой «начинки» были исключительно импортными, но за последнее время эту долю удалось резко сократить, многие компании стали использовать отечественные программы, причем ничем не уступающие иностранным аналогам.
С импортозамещением оборудования вроде как все понятно: нужно просто заменить технику. Тут почти без подводных камней. С программным обеспечением сложнее. Станок может быть и из отечественных компонентов, но его «мозг» — иностранным, из Франции, Германии или США.
Александр Широв, директор Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН: «Это означает, что теперь не просто нужно купить станок, а нужно иметь программное обеспечение, без которого он нормально работать уже не будет. Вот этот весь цикл производства очень важен. Над тем, чтобы иметь свои цифровые промышленные платформы, мы сейчас в России работаем».
До недавнего времени две трети рынка промышленного ПО занимали иностранные компании. Уходя, они освободили место уже для наших программистов, которые сразу взялись за разработку. Один из ключевых компонентов — так называемое геометрическое ядро. Без него невозможно построить трехмерную модель элемента, все рассчитать и настроить производство.
Свое ядро разработали в Петербурге. На российском рынке компания почти 30 лет. Ее программы, например «Компас», и раньше использовал каждый пятый завод в стране. Почему бы теперь не замахнуться как минимум на каждый второй?
Дмитрий Гинда, директор по маркетингу «АСКОН-Системы проектирования»: «Если мы говорим про сегмент машиностроения, то мы, по нашим внутренним оценкам, на 80–90% полностью можем заместить эти решения».
На Краснодарском южном заводе тяжелого станкостроения каждое изделие уникально, изготавливается конкретно под заказчика. Это предприятие — один из 14 тысяч промышленных пользователей, которые каждый день применяют программы, созданные в Петербурге.
Юрий Коваль, генеральный директор Южного завода тяжелого станкостроения: «Я убежден что в ближайшее время никаких проблем с системой управления на станках мы испытывать не будем».
Здесь исключительно российские системы управления и в проектировании, и в производстве. На них перешли еще летом.
Сергей Третьяков, слесарь механосборочных работ шестого разряда: «Все железо мы делаем наше. И мозги, ЧПУ-управление тоже наше. Это конкретно „Балтик систем“ производства Петербурга. И „Мехатроник“ еще есть. Отличные системы. Работают не хуже аналогов».
Но чтобы решать не только конкретные производственные задачи, но и подходить к работе завода комплексно, управляя жизненным циклом изделия и всеми сопутствующими процессами, нужно особое программное решение. Над этим по поручению правительства работают в «Росатоме».
Евдокия Рукавишникова, заместитель директора по цифровизации «Росатома»: «Программное обеспечение, которое используется для промышленности, раньше использовало иностранные компоненты, приложения, куски кода. По сути, дерево с корнями. И вот раньше наши программы — это были листья, мы программировали только часть, но фундамент, корневище было импортозависимое».
Теперь же появилась российская система полного жизненного цикла «Сарус» и система математического моделирования «Логос». Их создали в Федеральном ядерном центре в Сарове. Они подходят практически для любых промышленных задач.
Олег Кривошеев, директор Института цифровых технологий РФЯЦ-ВНИИЭФ («Росатом»): «Система полного жизненного цикла является основным инструментом у разработчиков, конструкторов, технологов и производственников таких сложных изделий, как самолеты, ракеты. И это во всем мире. Размерность такой дискретной модели может составлять порядка 100 миллионов элементов»
В конструкторском бюро Сухого как раз используют российский пакет программ «Логос».
Александр Корнев, главный конструктор суперкомпьютерных технологий ОКБ Сухого: «Он состоит из большого количества расчетных модулей, которые позволяют разрешать нам задачи газовой динамики, аэродинамики, гидродинамики, прочности».
В критически важных отраслях уже используется российское инженерное ПО. Например, «Росатом» сам внедряет свои разработки, постоянно их тестируя и улучшая. На заводе в подмосковном Подольске установили новую систему мониторинга оборудования.
Сергей Шелковой, начальник управления по информационным технологиям «ЗиО-Подольск»: «Основной функционал предназначен, чтобы снимать показания со станка, фиксировать время полезное работы и время простоев».
Теперь станки работают максимально эффективно, без потери времени и, соответственно, денег. Любое отклонение от плана фиксирует система, она же оперативно сообщает о проблеме. Пока на заводе внедрили 50 аппаратов для мониторинга, в этом году установят еще 150.
Это ведь еще и вопрос безопасности. Если раньше на предприятие даже оборонной промышленности в случае серьезной ошибки программы нужно было приглашать зарубежного поставщика ПО для обслуживания, то теперь все данные надежно скрыты от посторонних.
Евдокия Рукавишникова: «Тот путь, который проходили зарубежные производители, а это 30–40 лет, нам пришлось пройти за три-четыре года. И мы успешно с этим справились».
Дмитрий Гинда: «Если кратко, у нас еще больше работы, у нас еще больше не хватает рук».
После ухода зарубежных поставщиков программного обеспечения «Росатом» к 2030 году планирует занять треть всего рынка промышленного ПО. Получается, две трети, вероятно, займут другие компании, в том числе частные. Главное, что теперь все они будут российскими, чтобы технологическая независимость промышленности была точно на всех этапах производства.
